Между меридианами или "Мы не братья! Мы - любовники..." (СИ)

- Тебе ничего не светит, Джон, - отмахнулся его друг. – Каулитц меняет парней, как презервативы. Он не заводит долгие отношения. Месяц, максимум. Да и он больше актив, как я слышал. Клубный мальчик, свободная птица. Не знаю, как тебе объяснить, - рыжий облизывает губы.

- А вот его брат настоящая противоположность, - третий снова отрывается от конспектов. – Он ещё до универа встречался с Тимом. Это тот, что ушёл с девушкой к буфету. А Катрин - их лучшая подруга. Говорят, что она спала с обоими близнецами, но это только слухи. Они ведь геи, никто не знает, нравятся ли им девушки вообще.

Джон наблюдает за тем, как к столу его пассии возвращается блондинка и парень. Тим целует Трюмпера в губы и садится рядом с ним, Катрин улыбается Биллу, а Билл упорно смотрит в другую сторону. Его взгляд скользит по столовой и на мгновение останавливается на Джоне, замечая, что тот на него смотрит. Каулитц фыркает и вальяжно отворачивается.

- Он будет моим, - уверенно говорит Джон. – Я приручу его.

- Ну, удачи, - насмешливо смеётся рыжий, косясь на младшего из близнецов.

- Она мне ни к чему, - Джон усмехается и принимается за свой пирог, который уже почти остыл на его тарелке.

Цель на ближайшие учебные дни у него теперь есть, осталось только не упустить эту птичку из виду.

Чуть больше года назад. Ресторан в центре Берлина.

POV Bill

Noize MC – Пустые Места

Я сижу за столом в ресторане, куда меня притащила мама, и смотрю в свою тарелку, усердно пытаясь не поднимать взгляд. Справа от меня сидит мама. Слева отчим. Напротив – отец со своей женой. И мой брат. Мой родной брат-близнец, которого я вижу сегодня впервые в жизни, да и отца, если честно, тоже. Он никогда не участвовал в моём воспитании, он просто взял и ушёл. И, по словам матери, забрал с собой моего старшего брата.

Я ненавижу своего отца.

Я ненавидел его всю жизнь.

Я всегда думал, что я единственный ребёнок в семье. Мне позволяли делать всё, что я захочу. Мои капризы выполняли безоговорочно, мне покупали всё: от байков до модной одежды. Единственное, что я должен был, - это учиться. Нормальные отметки = мои желания. Честный обмен, по мнению моих родителей.

И вот спустя восемнадцать лет, когда я уже собрался жить самостоятельно, найти себе работу или поступить в какой-нибудь вуз, моя мать заявляет, что у меня есть брат.

Это как ледяной душ, когда я ещё не проснулся. Это словно бы тебя ударили дубиной по затылку. Или на тебя упало пианино. Или…

Это было внезапно. И это настолько меня возмутило, что я просто взбесился. Я отказался идти на «совместный ужин», я отказался вообще участвовать во всём этом цирке, в том числе и знакомится с моим «братом».

У меня не было брата.

Я всегда был один.

Но уйти от встречи мне не удалось, потому что меня буквально силой сюда притащили.

И теперь я сижу и ковыряю вилкой салат. За столом повисает неловкое молчание, и я готов просто заорать из-за этой тишины. Я начинаю сходить с ума.

Я вздыхаю и поднимаю взгляд на брата. Он сидит напротив меня и тыкает вилкой в мясо.

Его зовут Том. И он красив. Чертовски красив. Даже несправедливо, что он мой брат!

У него чёрные дреды и повязка с черепом на лбу, а ещё у него пирсинг в губе. Свободная шёлковая рубашка чёрного цвета плавно ложится на его мускулы. Если бы мы встретились в другой ситуации, я бы точно попытался затащить его в постель, но, мать его, он же мой брат!

Я отвожу взгляд в сторону, облизывая губы, и осматриваю помещение. Ничего интересного, скучно, как на дешёвой безалкогольной вечеринке, что была у нас на выпускном в девятом классе. Мы тогда сняли кафе, чтобы провести время вместе; наши предки бухали, а нас подсунули какое-то дешёвое вино в банки из-под сока. Эт было нереально отстойный выпускной.

Нам было 17. И я готов был повеситься над праздничным столом, как и сейчас.

Я уже буквально вижу, как жирная Мередит танцует под музыку 90х, тряся своим жирным задом.

Я больше не могу сидеть, я просто готов взвыть от бессилия.

Я ещё раз шумно вздыхаю и встаю, отодвигая стул. Все поднимают на меня взгляды, даже Том, но я не обращаю внимания на них.

- Ты куда? – немного резко спрашивает мама.

- Курить хочу.

Я засовываю руки в карманы джинс и плетусь к заднему выходу ресторана. Меня продолжает преследовать странный осадок какой-то обиды, и я никак не могу понять, почему. За то, что от меня скрывали факт существования моего близнеца? За то, что заставили прийти сюда, пригрозив урезать карманные деньги? За то, что мне понравился свой собственный брат?

Я выхожу на улицу и достаю из кармана пачку сигарет и зажигалку. Уже темнеет. Фонарь тускло освещает эту часть улицы, ветра почти нет, небо заволокли тучи.

Я щёлкаю зажигалкой и без проблем затягиваюсь, вдыхая едкий дым, который тут же расползается по ближайшему пространству. Прячу пачку обратно и обнимаю себя одной рукой, думая о том, что всё это несправедливо. Всё не должно быть так. Всё слишком быстро.