Между мирами

В долине еще угадывались редкие живые ручейки остатков некогда огромного стада. Но Харзит дал команду отбой, сообщив, что охота официально закончена и наш отряд выполнив взятые на себя обязательства может собираться в обратный путь. Погрузив на телеги последнюю партию туш, он со своими парнями умотал в базовый лагерь подбивать баланс прошедшей ночи. Заодно прихватил с собой двоих наиболее пострадавших неудачников, обещая доставить к лекарям. Остальные члены отряда, ожидая пока за нами вернется транспорт, получили возможность отдохнуть и набраться сил.

Усевшись рядом с Шией, я начал доставать из пространственного хранилища нехитрую снедь. Крутившийся рядом Рагнез, соорудив из подручных материалов импровизированный столик, сервировал его извлекаемыми деликатесами. Вскоре к нам присоединился Ларион, тяжело приземлив свой тощий зад на землю, он с кряхтением вытянул ноги.

— Зараза, лодыжку подвернул! — пожаловался мечник, начав втирать в поврежденную конечность пахучее лечебное зелье.

— Как я тебя понимаю, — посочувствовал я парню, вспомнив свой случай с далеко идущими последствиями.

— Чем тут у вас кормят? — поинтересовались золотоволосые брат с сестрой, подошедшие к нашему скромному застолью.

— Присоединяйтесь, попробуйте сами! — по-барски пригласил всех к накрытому столу Рагнез.

Этот хитрый пройдоха за время нашего путешествия успел наладить отношения практически со всем отрядом. Я и сам был шапочно знаком с некоторыми особами, поэтому возмущаться не стал. Лишь Шия насупилась и энергично начала формировать горку из угощений в своей тарелке. Вскоре к нам подтянулся весь отряд, присоединившись к общему пикнику. Многие из ребят подходили не с пустыми руками. Вообще совместные испытания, как известно, сплачивают коллектив. Пропадает чувство внутренней скованности при общении, ведь совсем недавно эти люди доверяли друг другу свои жизни. И хотя мы не превратились в закадычных друзей, но сердцах уже зародилось легкое чувство призвания и благодарности.

Пошли неспешные разговоры. По древней охотничьей традиции: кто, кого и сколько. Каждый оценивал свой уникальный вклад в наше общее дело. Толстяк Бо расщедрился и выкатил из собственных запасов бочонок с ягодной брагой собственного изготовления, которую он гордо именовал ягодным сидром. Пусть в бочонке оставалась всего лишь половина, но он здорово оживил беседу. Народ стряхивал накопившуюся напряженность понимая, что все самое страшное осталось позади. Посиделки снизили громкость. Кто-то замолчал, другие тихо предались мечтам и размышлениям о будущем. Звучали истории о родных местах и о тех приключениях, которые удалось пережить до того, как нас свела судьба здесь и сейчас. Бочонок с выпивкой быстро опустел, но беседы не прекращались. Меня разморило, я всматривался в фиолетово-чернильную бесконечную даль, шатром раскинувшуюся над нашей головой, переливающуюся мириадами белых страз… Граница между сном и явью стиралась… И уже почти истлела, когда реальность свинцовой правдой обрушилась на нашу вечеринку.

Позже обдумывая произошедшее, я понял, что усугубили ситуацию наша полная беспечность. Свою роль сыграло поспешное отбытие бывалых охотников. Некому было вправить нам мозги, предостеречь от излишней расслабленности на дикой территории. Но в тот момент рефлексировать было некогда.

Судьба очередной раз решила преподнести нам сюрприз. Изменчивая фортуна очередной раз крутанула барабан и вместо сектора приз, выпали неприятности. Отдохнуть и спокойно дождаться возвращения повозок бравым охотникам было не суждено. Внезапно нашу пати настигла оглушительная воздушная волна. Она вмиг сбила всех с ног, кубарем покатив по земле. Сопровождал её глубокий, мощный рык, который, казалось, проникал прямо в душу, вызывая первобытный ужас и полную потерю ориентации в пространстве. В одно мгновение, наша весёлая компания превратилась в кучу-малу, беспомощно извивающуюся на земле, подобно надышавшимся дихлофосом тараканам.

Если бы не постоянные тренировки с Наргринией, то ментальное давление, обрушившееся на нас, наверняка сломило бы меня. Ощутив нарастающие вибрации почвы, я, покачиваясь, с трудом встал на карачки. Нервная система сбоила, тело отзывалось на команды с грацией запойного алкаша, даже хрусталики в остекленевших глазах отказывались наводить фокус. Ситуацию усугублял, уже отчетливо доносившийся топот копыт. Дело принимало крайне угрожающий оборот.