Между нами

Идеи, которые я предлагал в рамках рабочей группы ФИФА, основывались на моем богатом игровом опыте. Я очень серьезно отношусь к этой роли. Решение Жоао Авеланжа дать слово игрокам показалось мне очень мудрым и даже красивым. Это беспрецедентное событие и шаг вперед к демократизации управленческих решений. Слишком долго игроков считали примитивными марионетками. Теперь же, наконец, мы пришли к мысли, что именно футболисты и являются сутью этого спорта. В первую очередь именно они должны иметь право голоса. Я уже говорил, что не имею ораторского таланта, но, когда речь идет о футболе, об отстаивании его интересов, я на время обретаю невероятную силу убеждения. Я прямо чувствую, что могу свернуть горы. Во время этих встреч с членами ФИФА я выдвигал свои предложения так виртуозно, что аудитория быстро мне покорялась. Лучшие идеи часто самые простые. Если задний пас, разрешенный вратарю, вредит красоте игры, ну давайте его запретим!

Но футбол, в сущности, довольно консервативен. Не всегда легко заставить членов правления ИФАБ (Международной футбольной ассоциации) ― хранителей основных законов игры ― изменить свое мнение. Мировой успех футбола основан на простоте его правил. Так было с самого появления этого вида спорта, и это один из основных принципов, которого следует придерживаться в будущем. В случае с правилом о запрете для вратаря брать мяч в руки при пасе от своего игрока все сразу понятно. «Ясно как день», как говорится. И вот, бинго, этот новый закон принят двумя годами позже, в 1992-м. Последствия его введения легко поддаются количественной оценке. Согласно исследованиям ФИФА, фактическое игровое время, то есть время, когда мяч «жив», увеличилось почти на 15%. И, естественно, чем дольше мяч находится в игре, тем выше шансы забить гол. Эта модификация также повлияла на существенное изменение роли вратаря, он стал «настоящим» футболистом, все чаще играя «ногами».

Думаю, именно мое знание футбола изнутри позволило мне придумать эту простую реформу, которая, по мнению многих специалистов, произвела революцию в футболе. С такой же уверенностью в своей правоте я всегда осуждал футбольных «мясников», выходивших на поле лишь затем, чтобы причинить боль сопернику. Я помню, как во время игр предупреждал своих соперников, что они могут позволить себе сделать все что угодно, чтобы остановить меня: потянуть за майку или схватить за руку. И только одно я считал непозволительным: нападать на игрока сзади. Сколько начинающих звезд футбола буквально потухали на моих глазах из-за таких серьезных травм, как разрыв ахиллова сухожилия, к которым приводила агрессивная борьба за мяч! На футбольном жаргоне мы называем это «посягательством на жизнь». Желая защитить игроков от самих себя и, конечно, сделать игру более красивой, я добился введения правила, согласно которому игрок на позиции крайнего защитника получает красную карточку, если грубо мешает нападающему забить гол.

Эти две победы позволили мне отточить навыки убеждения, которые всегда пригождаются в организациях, известных консерватизмом. Они и меня самого заставили убедиться в том, что оказать реальное влияние на развитие футбола можно не выходя на поле. В тот момент я осознал и то, что именно с помощью интеллекта, уверенности в себе и дальновидности можно продлить всеобщее магическое воздействие футбола на публику. Мне было 35 лет, и я интуитивно чувствовал, что могу этому поспособствовать, ― так почему бы мне однажды не сыграть эту роль? Но, как и всегда, из любви к футболу, а не к самому себе.

Глава 2

Первые дни оставшейся жизни

Долгое время я ассоциировал завершение карьеры футболиста со смертью. Писатель Антуан Блонден описывает это чувство так: «Чемпион ― это человек, чья судьба ― умереть дважды». Я перенес это высказывание на свою жизнь, объявив, что я умер в 32 года, 17 мая 1987 года, во время моего последнего матча в форме «Ювентуса» в Турине. Как я был неправ! Оглядываясь назад, я осознаю, что жизнь моя только начиналась. Кроме того, я так и не узнал, каково это ― быть молодым пенсионером. Моя карьера летела по удивительной траектории, на которой помимо Чемпионата мира я успел собрать все возможные и невозможные трофеи. В 32 у меня было будущее: президент Джованни Аньелли ― владелец «Ювентуса» ― сделал меня человеком, ни в чем не нуждающимся. И прежде всего ― свободным человеком.