Между небом и землей (СИ)

Кухонная тряпка выпала из ее рук, а рот открылся от удивления. Ее взору предстала площадь с ровным газоном, в этом месте планировалось установить свадебный шатер. По краям площадки, а также немного поодаль, располагались дивные растения: тропические деревья с огромными лиловыми цветами, кусты гибискуса и белых роз. Небольшая часть земли была отведена под фонтан, появившийся из ниоткуда, по краям обставленный стеклянными лавочками, которые выросли из нагретого пламенем песка. Заросли орхидей окружали все это великолепие. Молли Уизли стояла в оцепенении, глядя непонимающим взглядом на то, что раньше называлось двориком подле ее дома.

— Что с мамой? — спросил Билл, вошедший на кухню.

Он не стал ждать ответа, просто подошел к тому же окну и на секунду тоже оторопел. Миссис Уизли повернулась к сыну.

— Никогда не видела ничего подобного, — тихо сказала она. — Как красиво, неужели это ты сотворила? — добавила она, уже глядя на меня.

Я лишь пожала плечами и слегка улыбнулась. Молли вышла на улицу осмотреть сад поближе, вернувшийся с работы мистер Уизли сначала не мог поверить, что это великолепие украшает его родной дом. Близнецы Джордж и Фред, Джинни, Гарри и все остальные так же находили мое творение великолепным. Джинни сорвала несколько орхидей для своей комнаты. Гермиона изучала тропические цветы, источающие приятный аромат. Сириус так же не мог скрыть удивления, он сделал пару дежурных комплиментов, отдающих холодком, и вновь отправился по делам Ордена. Чертова сила, если бы не она, все было бы как у людей.

Восхищаясь садом, никто и не думал, что вся эта красота, весь этот зеленый ковер... всё это было создано отвратительным чувством ненависти к самой себе, беспомощной ненависти к любви, на которую я не имела права, ни по-человечески, ни по-эльфийски.

*

Гарри снова увидел то, что происходит с Волдемортом, тот мучил Олливандера — мастера волшебных палочек всея Британии – ярость охватывала его из-за непонимания того, что произошло, когда умер Грозный Глаз. Гермиона пыталась уговорить Гарри, снова постараться не давать мыслям Тёмного Лорда доступ к его голове, но окклюменцией Гарри так и не овладел, да и ему, похоже, доводилось узнавать много полезного из этой связи, если конечно обрывки того, что он видел, не являлись ложными.

Завтра день рождения Гарри, а я не купила подарок. Ломая голову, что могу ему подарить, я сидела в одиночестве на крыльце Норы.

— Почему одна?— раздался до боли знакомый голос из-за спины.

Сириус сел рядом со мной на ступеньку крыльца и протянул к моему лицу руку, я не поняла его движения и отпрянула назад с накатившей на меня волной страха и негодования.

— Я хочу посмотреть, — уверенно, но негромко сообщил он.

— Не надо, мне и так паршиво, — вздохнула я, взглянув из-под бровей.

Но он уже отодвинул прядь волос и вгляделся в острый кончик моего уха. Жуткое чувство дискомфорта охватило меня.

— Ты что, посадила ухо на скотч? — удивленно спросил он, едва сдерживая улыбку.

И действительно – все, что я могла сделать, это приклеить его к голове так, чтобы можно было закрыть это уродство волосами. Сириус подавил смешок.

— Зачем? — он погладил меня по голове. — Дурочка, только ты могла такое сделать.

Зачем он это делает, почему трогает меня? Каждое прикосновение, пускай и дурашливое, отдается дрожью в теле.

— Просто это уродство лишний раз доказывает мое нечеловеческое естество, — тихо сказала я, скидывая его руку со своей головы.

Он убрал ладонь и посмотрел в мои стыдливые глаза. Сейчас от него не веяло холодом. Кажется, ему стало теплее на душе – может, от закатного солнца, лучи которого мягко ложились на райский сад, воздвигнутый при помощи эльфийской магии, а быть может, от пения птиц, прилетевших полакомиться нектаром тропических цветов, но мысль о том, что это было из-за меня… Прочь… Это не так.

— Ты становишься другой, это не нужно скрывать, они не уродливы,— внезапно заявил Сириус.

Он говорил, словно мать, объясняющая взрослеющей дочери, что появляющиеся новые формы ее тела прекрасны. В пору было рассмеяться, но мне так хотелось плакать. Почему смотрит на меня? Снова ощущаю боль, нарастающую в нем. Сейчас он боролся, гнал, не соглашался с ней, но от этого становилось только хуже. Где же его уже привычная маска равнодушия?

— Пойду на кухню, помогу миссис Уизли, — быстро нашла повод для ухода я, поднимаясь на ноги.

Но он не позволил, схватил руку и резко притянул к себе, так, что я упала прямо на него. Он обнял меня крепко, удушающее, его сердцебиение участилось, чувства, охватившие его, были полоумными – любовь, боль, страдания, одиночество и частичка ненависти к этой судьбе. Список можно было продолжать, даже для меня – эмпата — эти ощущения могли стать смертельными, но он носил их в себе. Молчание, шелест ветра, игравшего кудрями деревьев, солнце почти зашло, слеза скатилась по щеке. Что он делает? Мы оба только успокоились, только начали привыкать к разлуке…

— Сириус… Это невозможно, — шепнула я ему на ухо. — Я теперь не человек…

— Это не важно, — так же тихо произнес он, гладя меня по голове.