Между небом и землей (СИ)

— Возможно, Сами-Знаете-Кто, — сказал он по роновой привычке, — хотел насладиться последними ударами моего сердца, и он непременно бы успел на этот пир души, если бы не вы, — он поглядел на нас всех.

Он сел на кровати и отбросил покрывало.

— Гарри, нет! Тебе нужно отдыхать, — остановила его я.

— Я в порядке, мне нужно чем-то заняться, пойду постерегу у палатки. Где моя палочка?

Все мы молчали, только смотрели не него.

— Гермиона, где моя палочка?

Она прикусила губу, в глазах показались слезы.

— Гарри…

— Где моя палочка? — теперь он обратился к Сириусу.

Гермиона достала ее и протянула ему. Палочка из остролиста с пером феникса была почти сломана пополам. Только хрупкий кусок пера соединял две половинки. Дерево было совсем сломано. Гарри взял ее, будто живое существо, получившее тяжелую травму. Я чувствовала, как его заполняет боль, разочарование, отчаяние. Затем он вернул ее Гермионе.

— Почини ее. Пожалуйста!

— Гарри, вряд ли это возможно при таких повреждениях, — сказал Сириус, с грустью глядя в потерянное лицо крестника.

— Пожалуйста, Гермиона, попробуй! — игнорируя слова Сириуса, сказал Гарри.

— Р-Репаро!

Части палочки соединились. Гарри взял ее.

— Люмос!

Палочка слегка заискрилась и погасла. Гарри прицелился в Гермиону.

— Экспелиармус!

Палочка Гермионы чуть дернулась, но осталась у нее в руке. Это оказалось слишком для палочки Гарри, и она вновь распалась на две половины. Он в ужасе смотрел на это, отказываясь верить в то, что видел… эта палочка столько всего перенесла…

После этого попробовать восстановить палочку предложили мне, мало ли эльфийская магия поможет, но ничего не произошло.

— Гарри, — прошептала Гермиона так тихо, что он с трудом расслышал. — Мне очень-очень жаль. Я думаю, это из-за меня. Помнишь, когда мы убегали от змеи, я сотворила Ударное Заклятие, и оно летало повсюду? И, должно быть… должно быть, задело палочку.

— Это произошло случайно,— сказал Гарри автоматически; он чувствовал пустоту и оцепенение. — Мы… мы придумаем, как ее починить.

— Гарри, вряд ли это получится, — сказала Гермиона, по ее щекам текли слезы. — Помнишь… помнишь Рона? Когда он сломал палочку при аварии? Она так и не стала прежней, и пришлось купить новую.

— Где я теперь возьму новую палочку? — раздраженно произнес Гарри. — Олливандер в плену, Грегорович м…

— Не говори так цинично! — перебил его крестный, понимая, что на самом деле это был всего лишь приступ негодования.

- Ну что ж… — сказал он притворно спокойно. — Что ж, придется пока одалживать ваши. Пока я на страже.

Лицо Гермионы залило слезами, она протянула свою палочку, и он оставил ее сидящей на кровати в моих успокаивающих объятиях, желая только поскорее уйти.

Долгое время Гарри не мог прийти в себя, еще больше впал в депрессию после прочтения книги Риты Скитер, которую Гермиона стащила из дома Батильды. В волшебнике, смеющимся на фотографии рядом с Дамблдором, он узнал того самого вора, подпись под фотографией гласила: «Альбус Дамблдор, вскоре после смерти своей матери со своим другом Геллертом Гриндельвальдом». Гарри открыл книгу на интересующей его статье, под названием: «Большое добро».

Вместе, он и Гермиона, начали читать:

Приближался его восемнадцатый день рождения, и Дамблдор покинул Хогвартс в блеске славы: отличник, староста, обладатель награды Барнабуса Финкли за необычное использование чар, золотой медали за подрывающую все основы статью на Международной Конференции Алхимиков в Каире, юный представитель Визенгамота в Британии. Дальше Дамблдор намеривался совершить Большое Путешествие вместе с Элфиасом “Вонючкой” Дожем, тупым и назойливым, но преданным закадычным другом, с которым он познакомился в школе.

Двое молодых людей находились в “Дырявом Котле” в Лондоне, готовясь к отъезду в Грецию следующим утром, когда прилетела сова и принесла весть о смерти матери Дамблдора. “Вонючка” Дож, который отказался давать интервью для этой книги, публично высказал сентиментальную версию о том, что произошло позже. Он представил смерть Кендры трагической случайностью, а решение Дамблдора о прекращении экспедиции, как акт благородного самопожертвования.

Конечно, Дамблдор сразу же вернулся в Годрикову Впадину, предположительно для того, что бы “позаботиться” о своих младших брате и сестре. Но сколько внимания он в действительности уделил им?

- Он был особенным парнем, не такой как Аберфорт, — рассказывает Энид Смик, чья семья в то время жила на окраине Годриковой Впадины. — Тот рос нелюдимым. После смерти их матери и отца, к нему стоило относиться с сочувствием, если бы он не продолжал бросаться козьим пометом в голову. Я не думаю, что Альбус беспокоился из-за брата. Во всяком случае, я не видел их вместе.

Так чем же занимался Альбус, если он не утешал младшего брата? Кажется, ответ заключался в продолжении заключения его сестры. Несмотря на то, что ее первый тюремщик умер, не было никакого шанса исправить жалкое положение Арианы Дамблдор. О ее существовании знали только те несколько человек, которые, как “Вонючка” Дож, верили в историю о ее “плохом здоровье”.