Между небом и землей (СИ)

Лицо девушки изменилось, она смотрела на него непонимающе, а огненный шар растворился в воздухе, так и не достигнув цели. Патронус, медленно нарезающий круги вокруг них, замерцал в неуверенном свете. Почему Северус использовал эту форму оправданий? Почему он отнес фразу к ней, а не ко всем? Это просто вырвалось из его ослабленного сознания.

«Да что с тобой, Анна! Никогда еще я не видел тебя такой, неужели что-то произошло?».

Северус сделал еще пару шагов к ней.

— Не подходи, — тихо произнесла она.

С каких пор они перешли на ты? Еще мгновение и Северусу захотелось раскаяться перед Анной, словно от нее зависело его попадание в ад или рай. Сейчас их разделяло не больше пары футов, в её глазах отражались все его грехи, все отвратительные ошибки и теперь еще одна... Он просто не смел ненавидеть ее сейчас – хрупкую беззащитную, потерянную. Что могло так сильно подорвать её психику? Слова слетели с его губ в неуверенном тоне:

— Я не поверил твоим догадкам, Анна, прости…

Она просто смотрела на него, стараясь сдерживать новые слёзы. Отражение отчаяния, страха. И тут он вспомнил, что был всё-таки один момент в школе, когда он занимался с ней осваиванием четырех стихий: она ворвалась в его кабинет со слезами на глазах, тогда она плакала из-за этого идиота Сириуса, который все-таки помог проявить силу воды – хоть какая-то польза от этого бесполезного человека...

*

Почему он так близко? Он не дает мне возможности дышать...

«Ты не поверил моим догадкам, Северус».

Но мне отчаянно не хотелось думать о делах насущных, вся моя сущность боролась с мыслями о Лили, я знаю, что мне никогда не сравниться с ней, никогда не растопить сердце холодного человека. Отчаяние, оно овладело мной уже давно. Я не могу без тебя, Северус, почему мне так отчаянно нужно твое присутствие? Как можно любить такого, как ты…

— Ты делаешь слишком много ошибок, — я постаралась сделать тон грубее, но голос был мне неподвластен, и я лишь снова сорвалась на всхлип.

Я прекрасно знала, что это был удар по самому больному месту, по воспоминаниям о самой жестокой ошибке в его жизни, дне, когда он передал часть Пророчества Волдеморту. Нужно было взять себя в руки, пока Северус приходил в себя после моей фразы, нацеленной на его душевные раны. Что двигало мной? Обида на весь мир… Глупое оправдание, но это была любовь: безответная, нездоровая, разжигающая внутри нечеловеческий холод.

— Что случилось? — повторил он, игнорируя моё высказывание.

*

«Да что со мной? Я не хочу успокаивать её, это не мой удел, а Блэка, почему с ней так сложно?».

Точно так же когда-то плакала Лили, и Северус не всегда знал причину ее грусти, просто был для нее жилеткой. Как сильно его ненавидела Анна? Как долго она носила в себе эту ненависть? Он тот, кому она вынужденно доверяет. Северус понял, наконец, что для нее, возможно, легче было бы считать его предателем, и именно за этим ответом она пришла сюда, сбежав от своих друзей, сбежав от Блэка, снова печально осознав, что Северус на Светлой стороне. В голове снова пронеслись картинки того вечера, той ошибки совершенной в подземелье...

Сколько мук она испытала, изменив своей истинной любви? До сих пор Анна расплачивается за то безрассудство. Он принес ей горе, от которого она так и не смогла оправиться. Неверная — это клеймо она пришила себе сама. Бедная юная Анна, на её век выпало слишком много испытаний.

Щит, защищающий этих двоих от ветра и метели начал трещать по швам и вскоре совсем сошел на нет. Волосы Анны развевались на ветру, спутывались, а из её глаз текли слезы, превращаясь в кусочки льда. Северус молча стоял рядом с печальной фигурой юной девушки. Мысли о Лили покинули его голову, почему? Он грустил об Анне, о том, что она не принадлежала ему, была отдана другому мужчине. Ему вдруг нестерпимо захотелось обнять ее, пригреть, не потому что она была похожа на Лили, нет – потому что это была Анна, девушка с глубокими зелеными глазами, похожими на свежую весеннюю зелень, ребенок, чья жизнь была адом, человек, живший в предательстве родителей и друзей, под гнетом уготованной ей Волдемортом судьбы. Быть может, Анне, так же как и Северусу, не хотелось жить? Что-то теплое зарождалось в его душе, что-то, погребенное под толщей лет, не напоминающее о себе эти долгие годы, что-то, что согревало сердце и калечило светлую память Лили и почти разбивало ее на миллиарды осколков. Он чувствовал тепло на душе от присутствия Анны. Та, кого он так ненавидел, стала бальзамом для его души. Прочь… Он старался прогнать от себя это нелепое наваждение, сковавшее его грудь ноющей болью, тоскливой, печальной, но такой согревающей. Пускай Анна принадлежала другому и ненавидела его, но она была здесь, жива и пока невредима. В этот момент он поклялся, что во что бы то ни стало не позволит Волдеморту завладеть ей, не повесит на себя еще один крест за еще одну жизнь.

Её лицо: сколько боли на нем было отражено, что творилось внутри этой подорванной им душе? Она опустила взгляд к земле, еще мгновение – сделала шаг навстречу и склонила голову на грудь Северуса.

*