Между небом и землей (СИ)

Слёзы обжигали щеки…

«Остановись, Снейп... Зачем ты это делаешь со мной? Я не хочу помнить, не хочу, уйди из моих кошмаров!»

Меня начало перекидывать в другие воспоминания: Эдем, старые качели, разноцветные бабочки и теплая компания друга. Игорь читает вслух сказку Бигля про Фонтан Фортуны. Самые дорогие и приятные сердцу воспоминания – те, что были настолько личными и интимными, что несправедливость вмешательства в разум кажется особенно жестокой…

Да как он смеет вторгаться в мои воспоминания? Прочь! Я начала сопротивляться и, к удивлению, справилась довольно быстро. Сад поплыл странными полосами, и перед глазами материализовался Снейп с направленной на меня волшебной палочкой. Вытолкнуть его оказалось просто, даже слишком, стоило лишь разозлиться…

— Как ты посмел, ублюдок?! — вырвалось у меня в порыве испепеляющей ярости; слёзы градом лились из глаз, застилая картинку, делая её нечеткой, неровной. Голова болела, вторжение было грубым; я вскочила со стула и выхватила палочку. Я была так зла и так напугана собственной жизнью, что готова была произнести самые жуткие заклятия. — Только попробуйте хоть еще раз проделать со мной такое, и вам не поздоровится! — во мне вспыхнула необъятная ненависть.

В моих руках дрожала палочка, я боялась запустить в Снейпа случайным заклятием, не контролировала силу, в глубине души я даже хотела причинить ему вред. Руки ходили ходуном, тело не слушалось, меня трясло. Снейп опустил свою палочку и откинулся на спинку стула, совершенно не пугаясь оружия перед его носом. Зачем он это сделал? Зачем снова вызвал ненависть к себе? Почему… Он сидел и смотрел на меня, изучал, ждал, пока мой пульс выровняется, а бешеное дыхание войдет в норму. Это было так низко с его стороны, а он выглядел как победитель, снова превратился в сатану! Для чего он просто оттолкнул меня в последний вторник?! Он просто сделал как ему удобно… Жестоко… Ох, как жестоко…

— Это… вы, да как у вас совести хватило? — захлебываясь слезами, прокричала я, чувствуя, как силы, чтобы прикончить его, куда-то деваются.

— Опустите палочку, мисс Рахманинова, — обратился Снейп ко мне по настоящей фамилии, что случалось нечасто. — Не стоит реагировать так на эксперимент.

— Да вы в своем уме? Как вы смеете рыться в этих воспоминаниях? Вы не имели никакого права заставлять меня переживать всё это вновь!

Меня колотило, но отнюдь не от холода. Прожигающая душу ярость заставляла воздух вибрировать. А в его глазах цвета горького шоколада не было ни единого намека на сожаление или чувство вины. Всего лишь эксперимент, который оказался бесчеловечным. Снейп смотрел на меня выжидательно, ломал своим равнодушием, заставляя всхлипывать вновь и вновь. Слишком ярко для таких чудовищных воспоминаний, слишком реалистично и больно…

Наконец, я медленно опустила палочку, чувствуя, что тягаться с тяжелым пустым взглядом больше не в силах. Мои глаза наполняли горькие слезы обиды. Теперь он знал о той беззащитной девочке внутри меня, которая, задыхаясь, всю жизнь искала несуществующее тепло в собственных родителях. Он проник в самую душу, самое сокровенное больное место, которое так долго съедало раненое сердце изнутри…

— Похоже, у вас есть способности отражать легилименцию, — спокойно заметил он, положив свою палочку на стол и на мгновение прервав зрительный контакт. — Может, с вами и стоит позаниматься.

Неужели этот холод вновь встал стеной между нами, растворяя те крупицы хороших отношений? Все разрушил, срубил на корню...

— Я никогда вас не прощу, — с нехваткой воздуха в легких выдавила я.

Я развернулась и побежала прочь, оставив дверь открытой, захлебываясь горечью непонимания, как будто кто-то вонзил в грудь острый кинжал. Всхлипы гулким эхом отдавались от стен подземелий Хогвартса, растревоженные моей истерикой картины фыркали вслед. Снейп задел самое больное, самое страшное — мой детский кошмар, который я так долго старалась выкинуть из головы.

До портрета Полной Дамы оставалось пройти считанные метры, но ноги отказывались бежать, идти, плестись. Облокотившись на стену, я сползла вниз и укрыла лицо руками. Это не я ушла, это он меня прогнал, я знала это, чувствовала... Хуже всего, что я винила себя за то, что не скрыла, что выставила перед легилиментом самые сокровенные и самые жестокие воспоминания.

— Мисс Стюарт, что случилось? — послышался взволнованный голос, теряясь в частой периодичности моих всхлипов.

Голос, такой любимый голос, тот, что сейчас был так не нужен впервые за долгое время. Не нужны были эти усталые глаза и их обладатель. Пожалуйста, не надо…

— Уходите, прошу, уходите, оставьте меня в покое! — я умоляла, икая и не поднимая взгляда к Блэку.