Между небом и землей (СИ)

Мне не нужно было физической любви, хотя я его страстно желала, мне нужна была его душа, сердце. Я любовалась красивым усталым лицом и взглядом серых глаз, а он просто смотрел, ему было нужно отвержение, Сириус не хотел делать этого со мной, но как ни старался, не находил и единого намека на отказ. Так же вставая на локти, я припала к нему всем телом, стала целовать лицо, не пропуская ни единого дюйма, каждую морщинку, что теперь принадлежали только мне. Он обнял меня за талию одной рукой и посадил на кровати. Зарождался страх, что Сириус отступит, но вместо этого он сел рядом и снова обнял. Дрожь в его теле, странная неуверенность и приятные колики, проходящие от кончиков пальцев ног до головы в моем. Мне не было страшно, и он знал это…

Поцелуй, такой долгий, я не могла дышать, но не из-за нехватки воздуха. Волнами накатывал жар, и что-то нереальное поднималось от живота к горлу. Сириус ослабил мой галстук и снял его через голову. Я целовала его шею, приближаясь все ближе к ушам, заставляя мужчину вздрагивать еще неистовее. Его пальцы стали расстегивать пуговицы моей рубашки, одну за другой. Мои руки проделывали ту же операцию с его одеждой. Наконец, в полумраке я разглядела странные татуировки на мужской груди, темнеющие на коже, едва тронутой волосами. Он помог освободиться от рубашки, затем снял свою. Тело горело, я хотела прижаться к нему сильнее и не отпускать, хотела содрать с него кожу, отдаться. Словно электроимпульс прошел по спине при каждом прикосновении истинных чувств. Проводя пальцами вниз по моему животу, он наблюдал, как мое тело все с большим желанием откликается. Зрительный контакт необходим, словно магнитом Сириус заставлял вновь целовать его и зарываться в волосы, вдыхать аромат необходимого счастья…

Мои ладони на самой большой татуировке на его груди… Аккуратные прикосновения, я не пыталась рассмотреть, но взгляд то и дело возвращался к рисункам на его коже. Я находила это мужественным, неописуемо красивым и притягательным. И даже завывающий ветер за окном не мог заставить меня отвлечься на что-то другое, кроме сокровища в моих хрупких руках. Сириус обращался со мной так бережно, словно опасался разбить.

Он снова остановился, смотрел на меня, искал протесты… Прошу, Сириус, не останавливайся. Я молилась, пытаясь показать ему страсть, желание, нежность, истинную любовь...

Он медлил, не решался продолжать, хотя сбивчивое дыхание выгоняло последние силы сдерживаться.

— Энни, — тихо прошептал он, прижимая мою руку к своей груди.

— Прошу, умоляю тебя, не останавливайся… — я пыталась сдержать слезы. — Уже слишком поздно отступать.

Серо-голубые глаза прониклись, он внял моим мольбам, Сириус продолжил целовать меня и лишь на мгновение остановился, когда я как-то рефлекторно одернула левую руку, ставшую объектом его ласк. Неуверенный, испуганный взгляд, он понимал его как никто другой, чувствовал…

— Это неважно… — тихо произнес он, а тембр его голоса заставил меня расслабиться.

Тихое «прости», слетающее с мои губ, и странные ласки, прикосновения к Тёмной Метке, которую я ненавидела всей душой. Он давал мне ясно понять, что это действительно неважно, заставлял мои смущение и неудобство исчезать, целуя страшную отметку Волдеморта…

Последние предметы одежды были сброшены на пол. Я больше не могла терпеть, так хотела его, все конечности сводило. Пульс сбивался под прикосновениями нежных губ. Осторожные поцелуи живота, ключицы, шеи… Сириус любовался юным телом в свете луны, выписывая на нем круги пальцами. Его взгляд сводил с ума, но он все еще медлил, колебался. Я неумело целовала его грудь, покрытую руническими символами, руки скользили по спине, волосам, он сам больше не мог сдерживаться, схватил меня под голову и резко придвинул к своему лицу, снова столкнув наши лбы.

— Энни… пока не поздно, — мучительно произнес он; эти слова давались ему с неимоверным трудом, словно при нехватке воздуха…