Между Полюсом и Европой

Известно, что вскоре после неудачных плаваний Чичагова профессор Петербургского университета Е. Ф. Зябловский заявил, что «ныне никому уже на мысль не придёт, чтоб ещё предпринимать путешествие по Ледовитому океану». Тогда большинство учёных разделяло мнение этого недальновидного профессора. Английская экспедиция только укрепила сложившееся мнение…

Вторая половина XVIII столетия была ознаменована новым бурным расцветом русских промыслов на Груманте. Нередко там оставались зимовать до двухсот поморов. До наступления полярной ночи промышленники охотились обычно на оленей, а в тёмное время отлавливали песцов. С приходом весны приступали к промыслу морского зверя. Чтобы его найти и добыть, приходилось уходить нередко в открытое море на небольших карбасах.

В XVIII веке одно из наиболее крупных русских становищ на Груманте находилось на северо-западе, близ места, где стоял старинный город Смеренбург. Это становище посетил в 1780 году один английский врач, который привёл интересные подробности из жизни поморов. Ежегодно сюда приходило из Архангельска судно водоизмещением около 100 тонн. Оно привозило продовольствие, промысловое снаряжение и новую смену зимовщиков, а увозило назад продукты промысла, добытые за год: сало, китовый ус, медвежьи и песцовые шкуры, гагачий пух, копчёные оленьи языки, зубы нарвала… На зимовке имелся даже врач. В тот год им был Идерих Пахенталь, с которым беседовал его английский коллега. Русский врач уже несколько раз плавал на Грумант, и ему пришлась по душе жизнь на полярном архипелаге.

Одной из наиболее известных и древних семей груманланов были на Руси Старостины. По рассказам, которые передавались из рода в род, их предки плавали на Грумант ещё до основания Соловецкого монастыря в Белом море, то есть ранее 1435 года.