Между Призраком и Зверем

- Ликан, - только и смогла прошептать, в растерянности следя за молчаливой битвой двух существ, каждый из которых не являлся человеком. Зверь настоящий маг и оборотень, наделенный нереальной силой, еще один секрет сиятельной императорской семьи, чей дар маскировали браслетами-аккумулянтами, и страж - служитель самой невероятной и древней магии, которого одарили мощью и бесстрашием сами грани.

Кто из них двоих, вообще, мог победить?

И зачем Кериас вернулся сейчас, зачем выбил из моей руки клинок, когда почти завершился ритуал? Грани этого не простят. А вдруг оба погибнут?

Сердце сжалось при этой мысли, заныло болезненно, а руки задрожали. Я заозиралась, пытаясь придумать, как развести обоих, как уберечь.

Кериасом руководила ярость, Верноном холодный рассудок и повеления граней, а мной овладели человеческие эмоции, привычные и чуточку забытые: страх, растерянность, отчаяние, дикое желание все исправить. А потом взгляд остановился на упавшем кинжале.

За всеми событиями я позабыла про собственную роль в ритуале, позабыла про камень на груди, а сейчас ощутила покалывание, на которое тело отозвалось дрожью и затем словно оцепенело. Разум прояснился - если закончу начатое, то спасу двоих, ведь из-за меня они схватились насмерть. Собственная участь заботила меньше всего, я поступала правильно.

Пальцы снова сжались вокруг рукоятки, я подняла ритуальный нож, и больше не глядя в сторону мужчин, не отвлекаясь на ожесточенную схватку и стремление узнать, кто в ней побеждал, быстро легла на алтарь. Повторив слова ритуала, подняла кинжал выше и резко опустила, целясь в сердце.

Лезвие вновь затормозило в самом начале, а потом, неотвратимо разрывая звенья защищавшей меня материи, пробило крохотную дырочку. И вот она уже стала шире, расходясь под напором клинка, а первые капли крови выступили на теле, кинжал вошел глубже и... резко, неожиданно был вновь остановлен не магией, а чужой рукой.

Сверкающий взгляд Кериаса на миг опалил. По вискам и лицу его стекали капли пота, мешаясь с кровью. Правая бровь была рассечена, верхняя губа разбита, волосы прилипли к лицу, спекшись надо лбом буроватой коркой, левая рука болталась безвольной плетью, кожа на костяшках оказалась содрана, зубы скалились в страшном оскале, а глаза светились безумием схватки. Но, несмотря на творившийся хаос, он успел заметить мои действия и добрался до алтаря на несколько мгновений раньше Призрака. И этих мгновений ему хватило, чтобы вырвать нож и резко развернуться.

Дальнейшие события смешались в сплошную неразборчивую череду, в переплетениях которой я пробовала разобраться позднее, стремясь восстановить все по памяти. Составить логическую цепочку событий оказалось невероятно трудно, и не только потому, что я пропустила большую часть схватки, но главным образом из-за терзавшей сердце почти невыносимой боли. Она же, в свою очередь, явилась следствием свершившейся трагедии.

Оба, и Зверь, и Призрак, мало уступали друг другу по силе, но страж постепенно наступал и сдерживать его напор Кериасу становилось все труднее, а потом дознаватель заметил, что я творю. Он полагал, будто из-за страха за собственную жизнь попытаюсь укрыться или хотя бы сделаю попытку вырваться из ловушки, но не предполагал, что захочу завершить ритуал. Об этом поняла позже, вспоминая его полный ярости взгляд. А затем он увернулся от стража, чтобы совершить невероятный, с точки зрения обычного человека, рывок к алтарю и вырвать из моей ладони нож. Его противник, непоколебимый и пугающий в своем равнодушии и своей ужасающей силе, мгновенно кинулся следом. Он опоздал ровно на секунду, в течение которой Кериас успел обернуться, держа перед собой клинок, острием вперед.

Тело Вернона встретилось с лезвием радужного кинжала, испачканного в моей крови. Клинок прошел сквозь сердце стража и рукоятка, выпущенная Кериасом, засияла всеми цветами радуги, а страж споткнулся и застыл.

В тот момент я даже не осознала всего ужаса ситуации, просто в замешательстве и растерянности наблюдала, как все тело Вернона охватило белое пламя. Оно рванулось вверх ярким столпом, а облик человека в центре менялся в считаные мгновения. Молочные волосы резко потемнели, осталась лишь одна прядь над виском, белее снега, в синих глазах будто истаял лед, и я встретилась с этим взглядом, живым, ярким, полным ликования. Успела поймать адресованную мне последнюю, но счастливую и такую человеческую улыбку и слово, которое угадала по движению губ: «Спасибо». Тогда я осознала, что происходили выбросила в отчаянии руки, крикнув: «Нет! Вернон! Не уходи!»

Яркий, ослепительно белый свет ударил мошной волной, расходясь в разные стороны, разрушая радужную преграду стен. Вокруг слышался ужасающий грохот, звон и, кажется, даже человеческие крики в темноте стенного пролома. Меня снесло с алтаря и бросило по ту сторону каменной плиты. Наверное, это и уберегло от основного удара силовой волны и помогло остаться в сознании. Сил достало даже на то, чтобы встать на корточки, доползти до угла и обогнуть алтарь.