Между Призраком и Зверем

Быстро перехватив мои запястья, Кериас наклонился и забросил меня на плечо, а потом стремительно понес к лестнице и так же быстро взбежал по ней наверх. Добрался до моей спальни и отворил дверь даже не магией, а ударом ноги.

Все его действия я фиксировала краем сознания, поскольку от нарастающего желания пришлось вцепиться зубами в руку, в ту самую, которая так и норовила прогуляться по мощной спине. Ведь отчетливо понимала, что это все ужасная приправа, именно из-за нее я готова броситься на шею любого мужчины, и гадкий император не мог придумать ничего хуже, чем подсунуть Зверю меня вот в таком состоянии. Сразу вспомнились его слова: «Это мой подарок в обмен на его. И это — тоже». Последнее «это» явно подразумевало одурманенную шафианом меня, хотя владыка мог и не предвидеть столь сильной реакции. Наверное, хотел раздразнить Зверя, помня о его запрете — не прикасаться к невинной Мышке.

— Ой!

Кериас бросил меня на кровать и хотел выпрямиться, а я вцепилась в его шею, как утопающий хватается за борт спасательного плота.

— Миланта, — с очень недоброй интонацией проговорил еще один Монтсеррат на мою голову и принялся разжимать мои пальцы, а я… Я смотрела в его глаза и замирала, млела, таяла, изнемогала и испытывала восторг от того, что он рядом. Он! Такой невероятный, красивый, сильный, такой, что просто дух захватывает и сердце бьется иступленно от собственной смелой просьбы: «Поцелуй меня».

Кериас с трудом, но все же разжал мои руки и попросту отпрыгнул от кровати, проигнорировав и просьбу, и безмолвный порыв, когда всем телом подалась к нему в сумасшедшем стремлении вновь прикоснуться.

— Так, Мышка, — хрипло проговорил он, откашлялся и, очутившись возле круглого столика, схватил с него графин. Быстро налил воды в стакан, щедро расплескав жидкость вокруг. — Тебе нужно выпить это и успокоиться, — заявил он и махом осушил стакан.

Следующая порция воды тоже расплескалась, зато оставшаяся часть досталась мне со словами:

— Пей.

Я потянулась к хрустальному сосуду и вновь застыла, не в силах оторвать глаз от этого мужчины. У меня от взгляда на него по коже пробегали мурашки и губы пересыхали от желания поцеловать. Я проводила по ним языком, но кожа мгновенно трескалась снова. Наверное, нужно все же выпить, потому что в горле саднит нещадно, но… Коснувшись сжимавшей стакан руки, вновь позабыла о своем намерении, а вместо этого погладила сильные пальцы, мечтая, чтобы они так же нежно прикасались ко мне, сперва трепетно, осторожно, а потом все решительней, все откровенней…

Мужская ладонь легла на мое запястье, обрывая мечты, сжалась стальным обручем и отвела руку в сторону. А потом бережно, но непреклонно переместилась на плечо в попытке удержать меня на месте и напоить водой, даже если я этого не захочу. Я ничего против не имела, честно, но… но схватилась за его руку, прижалась щекой к ладони и, повернув голову, поцеловала.

Вся так и не выпитая вода пролилась на кровать, а несчастный стакан отлетел к стене и разбился. Я тоже отлетела, но не к стене, а спиной на покрывало, и, к удивлению, не растерялась под стремительным натиском, не помыслила отстраниться, а вцепилась в густые черные волосы и с наслаждением прижалась к широкой груди, отвечая на упоительный поцелуй.

Наконец-то жар, мучивший меня, получил выход в прикосновениях и ласках, и безумно приятно было дрожать от чувственных поцелуев и жадных поглаживаний, слышать хриплое дыхание, ощущать, как в мужской груди тоже рождается стон и вырывается наружу одновременно с моим, а затем стихает, погаснув под напором вновь встретившихся губ.

А потом раздался треск материи, короткое ругательство и ладони Кериаса уперлись в покрывало по обе стороны от меня, и тяжесть мужского тела внезапно исчезла. Однако стоило лишь раскрыть глаза от разочарования, как его взгляд опалил, заставил судорожно сглотнуть и вновь приоткрыть губы в предвкушении.

— Чертово платье отлично работает, — выдал Зверь, не спеша вновь склоняться ко мне. — Надо будет отблагодарить Амели.

«Отблагодарить» прозвучало синонимом слова «казнить».

— Все, Мышка, — с трудом переводя дыхание, добавил дознаватель, — запираю тебя в этой комнате, чтобы не вздумала из нее выбраться.

— Что?

— Спать, я сказал, пока действие отравы не пройдет.

— А как же поцеловать меня?

— А чем я только что занимался? Если бы не эти доспехи, уже бы не только целовал.

В другое время я бы смутилась, одумалась, спросила себя: «Что я творю?» — но сейчас была сама не своя. Ведь нельзя сперва подарить удовольствие, выпустить наружу снедающий тело огонь, а потом сказать: «Спи до утра». Мне же физически плохо становилось без поцелуев, поэтому и следующий вопрос, который задала, показался логичным:

— А еще?

— Больше не могу, — буквально прорычал Зверь, — иначе начну разгадывать код на чертовом платье.

— Я подскажу, — с радостью ухватилась за эту мысль, — если потянуть крюч…