Между Призраком и Зверем

Из всех магических существ именно ликаны более всех берегли чистоту крови, выбирая пару среди подобных, так как обладали способностью обращаться в зверей, что порой оказывалось несовместимо с жизнью человека. За счет двух ипостасей они являлись едва ли не самыми сильными из всего магического сообщества, и убить их было сложнее, поскольку после гибели человеческой сущности ликаны обращались в зверей и доживали свой век уже в этом облике, по-прежнему представляя опасность для своих врагов.

Ламии и мольфары являлись представителями одной сущности, сходной с человеком, только ведьмы рождались со способностями повелевать природой, а колдуны оказывали влияние на стихии. Прежде волшебники, так похожие на людей, заключали браки между собой, чтобы усилить магический талант, но природный и стихийный дар, как ни странно, не смешивались, а передавались по наследству в зависимости от пола ребенка. Для людей же главную опасность представляли чародейские ритуалы, в которых человек играл роль жертвы. Именно ритуалы позволяли забирать жизненную энергию, увеличивая силы магов. И пусть даром их наделяло само мироздание, но некоторые не хотели довольствоваться малым, а иными способами усиления способностей, в отличие от тех же обуров, не владели.

Вампиры являлись самым паразитическим представителем волшебного народа, поскольку могли брать человеческую энергию напрямую через прикосновения. В этот миг я вспомнила собственную способность забирать силу у Кериаса, но, исходя из почерпнутой в книге информации, поняла, что просто стала участницей ритуала, который не превращал автоматически в вампира. Они-то вытягивали силы у любого человека, а количество забираемой энергии зависело от типов прикосновений. Однако самыми страшными являлись кровавые обряды, и, получая жизнь и энергию смертного через его кровь, обуры становились почти всесильными. Что-то противопоставить им в таком случае могли только ликаны.

Самыми соблазнительными и привлекательными представителями среди чародеев всех мастей были, конечно, эллии. Они относились к категории уязвимых, но прекрасных охотников, подобно хищным цветам привлекающим жертву своей красотой. Невероятно чувственные, изящные, чарующие, они притягивали людей словно магнит, и, не обладая, например, невероятной физической силой оборотней или тех же перерожденных кровавых вампиров, фейри брали свое через соблазн и секс, иногда опустошали любовника подчистую. Эти же существа реже всего сходились с людьми как с равноправными партнерами, тут играла свою роль «ущербность», неидеальность людей, потому смертных предпочитали использовать в качестве кормушки.

И среди всего многообразия волшебников совершенно особый класс составляли хранители. Маги, представители всех каст магической общины, в чем-то отличные от сородичей, возможно, обладающие изъянами, не позволяющими влиться до конца в жизнь уникального сообщества, своего рода изгои, которые вставали на сторону людей, спасали их, оберегали и чаще всего создавали с людьми семьи. Их дети нередко наследовали магию, более слабую, чем у чистокровных представителей, но она давала возможность хоть что-то противопоставить охотникам на людей.

И только благодаря хранителям нам, людям, удалось отстоять право на жизнь, свободную от влияния магов. То есть прежде в империи правили волшебники, а люди, мягко говоря, им помогали, получали свою защиту, имели свой круг обязанностей, но при этом находились на волосок от гибели. Существовали, конечно, официальные патрули, стражи и прочие представители, охранявшие человеческие кварталы в крупных городах или поселения за городской чертой, но все равно полной защиты не имел никто. И если бы не хранители, вряд ли человек смог что-либо изменить.

Более подробную информацию о наших благодетелях я нашла в другой книге, в разделе о государственном устройстве до начала войны. Именно они общими усилиями создали антимагические камни и повели своих подопечных в сражение. Люди выкладывали зачарованные круги, а хранители в один миг их активировали, накрыв места, где обитали маги, отдельными куполами, а затем по единому призыву смертные и их помощники поднялись против охотников. Простых людей всегда рождалось гораздо больше, а потому у обессиленных магов не осталось шанса. Дар блокировали, а кровожадная толпа озверела и готова была погибать, но рвать противника на части. Страх отступил, милосердие было забыто, империя рухнула.

А после мы все восстанавливали и заново отстраивали. Тех волшебников, кто уцелел, отправили за антимагическую стену, в так называемый город магов. С ними не пытались договориться, не пробовали использовать способности малочисленных выживших на благо людей, их просто заперли в назидание и из чувства неутолимой мести, потому как обычных смертных в той войне погибло намного больше и потому что не осталось хранителей. Они всегда шли в первом ряду, всегда закрывали собственными спинами дорогих им людей.