Между прошлым и будущим

Он слегка выпятил подбородок, и я заметила это лишь потому, что внимательно наблюдала за ним. Я вспомнила то, что сказала Хелена по поводу торта ко дню его рождения. И спросила себя: стала бы я так же стараться для Глена?

Финн сунул записку в карман брюк, даже не удосужившись развернуть ее.

Тут наше молчание нарушил властный голос Хелены.

– Это кто там пытался разузнать обо мне в баре?

Подбородок Финна слегка подергивался, когда он посмотрел на тетю.

– Речь вовсе не о тебе, – сказал он. – О Бернадетт. Перед смертью она просила меня кое с кем встретиться в баре Пита – она не назвала мне имени этого человека. Она не объяснила, о чем идет речь, но сказала, что для нее очень важно, чтобы я поговорил с ним. Встреча была назначена на четверг, а накануне я узнал, что она умерла и… – Он на несколько мгновений замолчал. – Я надеялся, что в один прекрасный день он появится в баре и я смогу узнать, почему она так настаивала на моей встрече с ним.

– Папочка!

Мы оба обернулись и увидели, что Джиджи склонилась над Хеленой, а старуха ловит ртом воздух. Мимо меня стрелой пронеслась сестра Уэбер, встревоженная криком девочки. Я взяла Джиджи за руку и вывела ее на кухню. Мы слышали спокойный голос Тери:

– Все в порядке, мисс Жарка. Вы просто перенервничали. Сейчас дам вам успокоительное и посижу рядом с вами, пока вы отдыхаете. Все будет нормально. Просто дышите – вдох-выдох, вдох-выдох…

Мы сидели за столом и ждали, когда Финн выйдет из спальни Хелены. Я прикрывала руками подарок, лежащий у меня на коленях. Наконец Финн вошел в кухню и закрыл за собой дверь. Он встал рядом со столом, но не спешил садиться.

– С ней все нормально, – сказал Финн. – Просто слишком много впечатлений.

– Извините, – сказала я. – Все было прекрасно, пока вы не пришли. Если только…

– Это не ваша вина. На самом деле никто не виноват. И Тери сказала, что ей нужно лишь чуть-чуть отдохнуть. А когда она проснется, мы будем праздновать мой день рождения. – Он едва заметно улыбнулся, но было ясно, что это исключительно ради того, чтобы успокоить Джиджи.

– Ну тогда, пожалуй, пойду заверну ваш подарок в красивую обертку. – Я продолжала сидеть, надеясь, что он поймет намек и уйдет, чтобы я могла встать.

– Она просила меня кое-что передать вам.

Во рту у меня мгновенно пересохло, так как я вспоминала разговор, который мы с Хеленой вели прямо перед его приходом.

– И что же?

– Что, если она умрет, она хочет, чтобы вы сыграли «Ноктюрн до минор» Шопена на ее похоронах.

Я закрыла рот рукой, не уверенная, хотела ли Хелена заставить меня смеяться или плакать. Финн взял Джиджи за руку и вывел ее из комнаты. А я еще долго сидела на том же самом месте и благодарила бога за то, что, видимо, Хелене еще жить и жить, раз она продолжает поддразнивать меня, и гадала, что же я такого сказала, что у нее снова возникли мысли о смерти.

Глава 17

Хелена

Проснувшись, я увидела, что Джиджи спит на полу у моей кровати, а Элеонор свернулась калачиком в кресле, заснув с «Историей Венгрии» в руках. Глядя на нее, я заметила, что она хмурится во сне. Интересно, что ей снится? Я сомневалась, что она вспомнит свой сон после пробуждения. Люди, подобные Элеонор, обычно не признают, что видят сны.

Я посмотрела на квадратный столик, который сестра Уэбер поставила у кровати для моих лекарств и своих приборов. Она украсила его прямоугольной кружевной скатертью собственного изготовления и аккуратно сложила лекарства в плоскую корзинку. Я заметила, что, пока я спала, кто-то положил на поднос маленького петушка из херендского фарфора. Кусочек его когда-то пышного хвоста был отбит, но я, к счастью, не видела этого, так как он был повернут ко мне другим, целым боком. При виде фарфоровой фигурки у меня перехватило дыхание, и тут же мое сердце наполнили непрошеные воспоминания, как прибой наполняет прибрежные болота. Полагаю, ее туда положила Элеонор, ведь это она имеет привычку рыться в чужих вещах.

Повернув голову, я увидела стоящего на пороге Финна, который так же, как и я, разглядывал Элеонор. Как всегда, выражение его лица было совершенно непроницаемым. Ему прекрасно удавалось хранить свои тайны, совсем как Магде.

– Ну как, тебе получше? – шепотом произнес он, присел на краешек кровати, стараясь не разбудить малышку, и взял меня за руку.

Я вырвала руку, раздраженная тем, что со мной обращаются, как с инвалидом. Я все еще удивлялась при виде своего отражения в зеркале и даже пугалась, словно видела там незнакомого человека. Я все еще ожидала увидеть золотистые волосы, кожу без морщин и длинные прямые пальцы. Возраст, словно коварный вор, вместо того чтобы похитить сразу все ваши сокровища ночью, когда вы спите, крадет их одно за другим и заставляет вас смотреть на это.

– Со мной все нормально. И я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы присоединиться к вам в столовой и отпраздновать твой день рождения. Надеюсь, Элеонор уважила мою просьбу и накрыла стол?