Между роком и судьбой

Беспомощно я смотрела на свою будущую жертву, беззаботно спящую на подстилке из соломы. Мне хотелось закричать, ударить Рока, хотя бы отвесить пощечину. Он подвергал пытке и меня, и несчастную свинью. И все же, какой-то частью сознания, я понимала, что мой спутник прав. Он готовил меня к поединку, как хороший учитель готовит ученика к сложному экзамену: скрупулёзно и методично. Его ли вина, что мне придется проявить жестокость, чтобы одержать верх в судьбоносной для моей семьи схватке?

– Кара, вы готовы?

«Нет, совершенно точно нет!»

Мои ноги вдруг ослабли, я качнулась. Мне захотелось упасть на колени и зарыдать, по-детски уткнувшись в колени, но я не могла себе этого позволить – не то место, не то время. И все же я не справилась с эмоциями до конца: меня колотило так сильно, что, думаю, Рок это заметил – от его спокойного, но цепкого взора мало что ускользало. Пытаясь унять дрожь, я сделала рваный вдох, другой, третий… Не помогло.

– Кара, вы готовы приступить?

Я молча кивнула и на негнущихся ногах сделала шаг к загону.

– Боюсь, в этот раз придется обойтись без непосредственного контакта. На поединке у вас не будет возможности надолго прикоснуться к моему брату. Вы сможете работать со своим даром в этих условиях?

Несмотря на панику, я раздраженно поморщилась. Определение убийства словом «работа» вызывало отвращение. А затем до меня дошел смысл слов Рока и я задумалась. Действительно, смогу ли?

– Я попробую, – неуверенно сказала я.

– Своему брату вы оказывали помощь на расстоянии.

– И разве у меня получилось?! – с горечью воскликнула я, а потом опустила голову вниз. – Простите, Рок. С братом у нас были хорошие отношения, я давно его знала. Настроиться на него было несложно. К тому же, за полчаса до поединка я уже устанавливала с ним контакт – залечивала ранку.

– Понятно. Что ж… Вам все равно придется научиться использовать дар на расстоянии. Иначе с Воином вам не справиться. Удачи, Кара!

Он на секунду легонько сжал мое плечо и отошел куда-то за мою спину. Я втянула носом воздух, ноздрей снова коснулся едва ощутимый запах мяты – прохладный, успокаивающий. Я закрыла глаза.

Передо мной вспыхнула и запульсировала вязкая темнота. В ней все отчетливее проступали очертания нитей жизни – тонких, трепещущих, словно на ветру. Я сконцентрировалась и, наконец, нашла то, что искала – мирно бьющееся сердце борова. Окруженное кровеносными сосудами, оно представляло собой прекрасную иллюстрацию жизни как она есть – сложной, иногда отталкивающей, но завораживающе прекрасной в своей гармонии вещи.

Мысленно я нацелилась на одну из нитей, пронизывающих сердце моей жертвы. Уже выбрав цель, я начала медлить.

– Кара, вы колеблетесь? – Голос Рока, звучащий в темноте, казался еще более бархатистым, чем я его помнила.

– Нет.

Я лгала и в то же время говорила правду. Непролитые слезы, застывшие в уголках глаз, щипали. Я действительно тянула время, но больше для того, чтобы свыкнуться с решением, чем оспорить его. У меня больше не осталось сомнений. Мне по-прежнему было жаль борова, но теперь я с пугающей меня саму расчётливостью была готова принести его в жертву. Я не знаю, что послужило переменой моему настроению: спокойное дыхание Рока за спиной, его молчаливая поддержка, внезапно раздавшееся по свинарнику сонное хрюканье – немного мерзкое и раздражающее, или осознание неизбежности происходящего. Ведь, в конце концов, у меня нет выбора. Я обязана сделать то, что сделаю.

Как сказал Рок вчера? У меня глаза жертвы?

Я сжала зубы.

Нет, я могу за себя постоять. За себя и свою семью.

– Кара, так в чем же дело?

На память пришли слова Света, приободрившие меня. Он говорил, что мы всегда поступаем верно, никогда не ошибаемся. Наша судьба уже определена Богами, и мы всего лишь идем по выбранной ими тропе.

«Да, так и есть».

Мое сердце забилось спокойнее, неуверенность и страх перед тем, что я собираюсь сделать, отступили.

С непривычной деловитостью я приступила к делу. Выбрала несколько наиболее толстых нитей и прислушалась к сонному похрюкиванию спящего борова. Тот спал сладко и беззаботно.

Я могла бы обрывать нити постепенно, как я делала это вчера, но я решила сжечь их сразу. Мгновенная смерть во сне – это разумно и милосердно. Я не хотела мучительной агонии ни для свиньи, ни для себя.

– Кара, чем дольше вы тянете, тем сложнее будет начать.

Я неохотно кивнула, соглашаясь со словами Рока.

Несмотря на уверенность, что делаю все правильно, я снова ощутила внутреннюю дрожь. На лбу выступил холодный пот. Я напомнила себе о том, ради чего иду на этот шаг – ради сестер, и это придало мне сил.

«Раз, два… три!»

Нити жизни, сплетенные в тонкую паутину, вспыхнули и осыпались пеплом. Мгновение я рассматривала черный снег, неспешно кружащийся в темноте, а затем перевела взгляд на пустоту, где раньше пульсировала жизнь. Я уничтожила не все нити. В сердцевине сплетения зияла чернота, остальные же нити изрядно обуглились и медленно чернели. Но все же я сделала достаточно.