Между Сциллой и Харибдой

«Владимир Киршон»? «Драматург»? Кто такой, почему не знаю?

Вернувшись в конце мая в Ульяновск, я уж было и забыл про это досадное происшествие и какого-то там «Киршона», как вдруг случайно попавшаяся статья в газете заставила меня насторожиться. Кто-то явно пишущий под псевдонимом, плотно наехал на мой «Красный марш» – опубликованный в очередном сборнике стихов поэта Марка Бернеса. Ему видите ли, не понравилась упоминание «Великой Руси» – в чём усматривается попытка возрождения «великодержавного великорусского шовинизм».

Это обвинение в то время, если кто не знает – немногим легче обвинения в открытой контрреволюции.

Вскоре, пришло и паническое письмо от моего литературного агента Веры Ивановны Головановой, из которого я отчётливо понял:

Началась травля!

– «Владимир Киршон», говоришь? – говорю, усаживаясь за комп, – а ну-ка посмотрим, что ты у нас за фрукт такой есть…

* * *

Инфы по этой личности недостаточно, конечно, но она – хоть в рассеянном виде, но есть.

Его имя вот-вот «загремит» в стране и даже по миру: в конце 20-х годов пьеса Киршона «Ржавчина» шла в театрах на Бродвее. По сюжету, вчерашние красноармейцы были вынуждены во времена НЭПа заниматься предпринимательской деятельностью – пошивом рубашек и торговлей, что воспринималось ими как предательство Мировой революции.

Дурдом, блять…

Другие его пьесы с названиями типа: «Мировой пожар горит, буржуазия дрожит!» и «Посмотрите, как нелепо расплылася рожа НЭПа» – были не столь популярны.

В литературных кругах ходили слухи, что однажды Киршон будучи на приёме у Сталина, поинтересовался о произведённом на того впечатлении от спектакля по своей пьесе «Хлеб» – на котором Вождь был накануне. «Друг всех советских писателей» вынул изо рта трубку и равнодушно ответил: «Не помню. Вот одиннадцать лет назад я смотрел «Коварство и любовь» Шиллера – помню до сих пор. А вашу пьесу – не помню».

Вроде даже воевал и вроде бы даже – партизанском отряде…

Хм, где же ещё? В регулярных частях РККА архивы есть и любого «героя» можно проверить на «вшивость».

В 1920 году в возрасте 18 лет стал членом РКП(б).

Так рано? А может – самозванец, какой? Неплохо было проверить – кто, когда и при каких обстоятельствах принял это "юное дарование" в партию, какой у него был испытательный срок и кто за него поручился…

Глядишь – всплывёт что интересное!

Кроме шести классов идеологически чуждого гимнастического, при большевиках получил «правильное» образование в Коммунистическом институте им. Свердлова. После учёбы он к станку на заводе не встал и, в забой не спустился – а стал пропагандистом.

Самое хлебное место при диктатуре пролетариата!

Создав первую ассоциацию пролетарских писателей Ростове-на-Дону, он перебрался в Москву и в этом – 1924 году оказался в комиссии по созданию печально знаменитого литературного объединения РАПП (Российской ассоциации пролетарских писателей), сразу попав в его секретариат.

Драматург Александр Афиногенов назвал коллегу: «Воплощением карьеризма в литературе».

Отличаясь феноменальным чутьём к спросу «в верхах», остро чувствуя подходящий момент Владимир Киршон станет как бы «политруком» этой беспощадной к конкурентам организации. Он умел создать себе «правильную» репутацию и был «пробивным» малым, добиваясь одобрения и поддержки чиновников от литературы.

Киршон использовал все средства устраняя с дороги «конкурентов». По своей собственной инициативе, он докладывал лично Сталину в письмах. Причём открыто – прямо заявляя об своих доносах на собраниях, на которых громил оппонентов. Он стал надзирателем за писателями и поэтами: шаг влево или вправо от социалистического реализма – грозил писателям страшной карой, вплоть до обвинения в контрреволюции.

«Скажи мне кто твой друг, а я скажу кто ты».

Среди друзей Владимира числись Генрих Ягода и Николай Ежов. Правда первый, как-то признался что купил «трубадура пролетариата» денежными подачками от НКВД за травлю неугодных писателей…

Ага! А вот и заказчик объявился!

Как бы там не было, за деньги или безвозмездно – даром то есть, Киршон считая врагами – травил Алексея Толстого, Михаила Зощенко, Михаила Пришвина, Вениамина Каверина, Бориса Пильняк

а, Исаака Бабеля, Леонида Леонова, Бориса Пастернака…

По ходу, вскоре к ним вскоре присоединится и вся наша «троица» – Артур Сталк, Марк Бернес и Юрий Шатунов.

Особенно упорно, Киршон травил Михаила Булгакова, за что тот в долгу не оставшись – воплотил его в несколько своих литературных героев. Самый запоминающийся среди них – предатель Иуда из романа «Мастер и Маргарита».

Закончилось бы плачевно, но Сталин своего любимого писателя на расправу не выдал.

С началом «Большого террора» Владимир Киршон усилил свою разоблачительную деятельность – строча письма уже не только Сталину, но и напрямую в НКВД. Там его старания заметили и…

Арестовали его самого – ярого и беспощадного «борца с троцкизмом»!