Между Сциллой и Харибдой

Усадив обратно на попу, внимательно при свете Луны осматриваю и обнаружив след побоев на лице:

– Так и запишем в протоколе: «При задержании оказал попытку сопротивления, из-за чего – к подозреваемому были применены меры физического воздействия».

Вижу, ещё хочет мне что-то сказать и опережаю:

– Ещё одно корявое слово в мой адрес и в протоколе будет записано: «Оказал ожесточённое(!) сопротивление»… Так, как Вас зовут?

Молчит, проклятый.

Достав из кармана найденный пистолет неизвестной мне системы и, приставив оружие к виску, продолжаю:

– А если и дальше будете быковать, гражданин хороший, в протоколе будет написано: «Застрелился при попытке задержания»… Так, что?

Тот, дерзко – яростно зыркая начинающим заплывать глазом:

– Правов таких не имеешь!

По желанию «клиента», переходим с ним на «ты»:

– Согласен! Но ты то – имеешь полное право застрелиться.

Усмехается:

– Не пугай, начальник! Я уже пуганный…

Осеняет несколько запоздалая мысль:

«Может, он от того такой смелый – зная, что пистолет без патрона в стволе и на предохранителе? Лошара…».

Внимательно, как это только можно при мертвенно-блеклом свете ночного светила, осмотрев оружие, я довольно быстро разобрался в его устройстве. Сняв с предохранителя, оттянув затвор и резко отпустил его – загоняя патрон в патронник.

Снова примостив пистолетик у мгновенно вспотевшего виска – аж струйка пота побежала, повторяю:

– Так, что? Поговорим? Скажи хоть как звать, чтоб в протоколе не пришлось писать: «неизвестный злоумышленник, отказавшись назвать себя – застрелился со второй попытки…».

Однако, стойкий мне бандюган попался!

Перенаправляю ствол и «дописываю» протокол:

– «…Выстрелив себе в живот, после чего – через сутки скончался в мучениях, истекши кровью и дерьмом». …Ну? Смелее!

Как ни странно, но подействовало!

Задержанный, сквозь зубы процедил:

– Котов… Василий Сергеевич Котов.

Как скажет любой мужик – имеющий член и желание «помочить» его в «тёплой лунке»: трудно в первый раз «уговорить» – а уж потом…

Убрав ствол пистолета в сторону:

– А каким прозвищем, Василий Сергеевич, ты известен среди людей?

– Васька-Кот.

Усмехаюсь:

– Хм… Можно было бы и самому догадаться.

Это не простые крестьяне, решившие из-за нужды великой – решить свои имущественные проблемы за счёт присвоения чужого добра. Это – преступники, бандиты и, договариваться-«разводить» с ними – я изначально не собирался.

Однако, привычка – вторая натура!

Разрядив пистолет и поставив его на предохранитель, без особого расчёта на удачу, впрочем, задаю последний вопрос:

– На кого работаете, Василий Сергеевич? Если не секрет, конечно?

Вдруг, совершенно для меня неожиданно, видно без ствола у виска – осмелев вновь, тот дерзко заявляет:

– Если я скажу на кого «работаю» – ты обос…рёшься!

Не в малой степени охренев, я:

– На Лаврентия Павловича Берию, что ли?

Васька-Кот, на пару минут зависнув, машет круглой плутовской головой:

– Нет, такого я не знаю…

– Ещё узнаешь – какие твои годы. И обос…рёшься! Если доживёшь до тех пор, конечно. Так, на кого ты работаешь?

Мне и вправду стало до жути страшно. Если не дай Бог, он скажет: «на Ксавера» – трындец большинству моих далеко идущих планов.

Вижу, что мнётся и по-иезуитски коварно тру ему в уши:

– Говори до конца, раз уж начал! Я, вовсе не оперуполномоченный из угрозыска – а экспедитор из невоенизованной охраны «НКПС». Вдруг я и, вправду «обос…русь» и, обос…равшись – отпущу тебя и твою гоп-компанию на все четыре стороны…

Вижу – хочется ему и колется!

– …Ну? Соображай быстрей: у тебя в запасе не так уж много времени – чтоб сиськи мять и попу морщить, как девка перед первой дефлорацией.

Поднимаю на ноги и взяв «под локоток» – направляю наши с ним стопы в сторону станции, где поди уж заждались нас.

– Когда вернёмся, я вызываю по телефону ментов, те шибко обрадуются и оформят тебя и твоих гопников по всем правилам за попытку вооружённого налёта. Статья «бандитизм» – даже к бабке не ходи и, если за вами ещё подобные «подвиги» числятся – вполне можешь рассчитывать на «вышак».

Вдруг, он решившись – резко останавливается и называет мне имя, услышав которое я действительно…

Чуть не «обос…рался»!

Васька-Кот, видя произведённое впечатление:

– Ну, давай – руки развязывай! Что встал?

Поведя носом, он:

– Никак, взавправду обделался… Бугагага!

«Однако, попадалово конкретное… Что делать то, будем?».

Побыв буквально пару минут в парализующем волю ступоре, я быстро пришёл в себя и, перехватив поудобней за другую ручку, довольно грубо – потащил того через кусты к виднеющимся деревьям:

– Планы меняются, Василий Сергеевич!

Тот, впадая в панику:

– Что удумал, то?

Показываю ему его пачку презервативов:

– Ничего плохого: надругаюсь над тобой – как семь гомов над Белоснежкой и, в лесу – на съеденье волкам брошу… Читал книжку про братьев Грим? Вот и про тебя тоже – что-нибудь, да обязательно напишут… В хронике происшествий и в виде некролога. Бугагага!

Тот было вопить и брыкаться, да я его «успокоив» его ударом по почкам и засовывая в рот кляп из элементов его же «парадного» прикида: