Между вулканами и партизанами: Никарагуанский пейзаж

В сентябре 1927 года Сандино объявил о создании Армии защитников национальной независимости Никарагуа – со своими знаменем, девизом, печатью, гимном, воинскими званиями и Уставом.

В этом Уставе специально подчеркивалось, что целью Армии является изгнание янки, восстановление полного суверенитета Никарагуа и избрание законного, независимого от США правительства. Командование Армией осуществляет Главный штаб, все бойцы Армии – добровольцы и не получают никакого жалованья, им “запрещается наносить ущерб мирным крестьянам, но разрешается облагать принудительными налогами местных и иностранных капиталистов”. Командирам Армии защитников национальной независимости Никарагуа строжайше запрещалось вступать в тайные переговоры с противником. Этот Устав подписало около 1 тысячи бойцов – так выросла армия Сандино.

Сандино разделил Армию на колонны численностью от 50 до нескольких сот бойцов. У каждой колонны было свое задание и свой оперативный район. Сандино разделил территорию, фактически контролируемую его армией, на 4 зоны, в каждой из которых были сформированы органы революционной власти. Все вместе контролируемые партизанами районы назывались “Лас-Сеговиас”, то есть “Сеговии”. Власти были вынуждены объявить на осадном положении зону деятельности партизан: департаменты Новая Сеговия, Эстели, Хинотега и Матагальпа, а также часть провинций Селайя и Кабо-Грасиас-а-Дьос. Это было ни много ни мало, как четверть всей территории Никарагуа. К декабрю 1932 года сандинисты контролировали уже свыше половины территории страны.

Сандино и его Армия быстро превратились в живую легенду. Неоднократно распространявшиеся правительством и янки сообщения о гибели Сандино и разгроме его “банд” каждый раз оказывались вымыслом. Однажды такое сообщение о гибели Сандино было даже спровоцировано самим Сандино: в начале 1928 года, когда американцы развернули крупное наступление на партизанскую базу “Эль Чипоте”, окружили там штаб Сандино и принялись ежедневно бомбить базу, Сандино распространил слух о своей смерти и инсценировал собственные похороны. Американцы приостановили наступление на суше и принялись безостановочно атаковать базу с воздуха – они полагали, что сандинисты, деморализованные гибелью своего вождя и беспрерывными авианалетами, скоро сами сдадутся.

А Сандино тем временем оставив на позициях чучела, вывел своих людей через джунгли из “Эль Чипоте”. Когда “гринго” ворвались в “Эль Чипоте”, они обнаружили, что база пуста. Через несколько дней им пришлось срочно эвакуироваться с базы – пришло сообщение, что Сандино захватил город Сан-Рафаэль-дель-Норте. Но когда “маринерз” ворвались в Сан-Рафаэль, сандинистов там уже не было: они оставались в городе ровно столько времени, сколько было нужно для того, чтобы захватить и вывезти оружие из местного арсенала.

Вообще, Сандино постоянно ставил “гринго” в тупик. Американцы, например, хорошо знали, что в тропических джунглях ночью воевать невозможно – тьма кромешная, никакие опознавательные знаки не видны, а если стрелять на глазок, по вспышкам выстрелов – наверняка перебьешь кучу своих.

Однако Сандино благополучно разгромил посреди ночи лагерь “маринерз” на реке Коко, не оставив на месте боя ни одного убитого партизана. Американцам не пришло в голову, что Сандино приказал своим людям перед боем раздеться догола и выкупаться в реке. Света звезд и вспышек выстрелов вполне хватило для того, чтобы голые блестящие партизаны уверенно различали друг друга в бою. Так, без потерь, небольшой отряд голых сандинистов, вооруженных одними мачете и пистолетами, полностью уничтожил втрое превосходящее их по численности подразделение морских пехотинцев, захватил ружья, патроны, пулеметы, гранаты и карту с планом антипартизанских операций.

Вскоре в армию Сандино стали приходить не только никарагуанцы, но и другие латиноамериканцы. Чем шире распространялась слава Сандино – тем больше находилось в Латинской Америке людей, которые приходили к мысли, что погибнуть в горах чужой страны, сражаясь с “гринго” за ее свободу, куда достойнее, чем прозябать у себя на родине. Многие из таких людей скоро выбились в командиры в армии Сандино.

Колумбиец Рубен Ардилья Гомес вместо того, чтобы поступить у себя дома в Боготе в университет, уехал в 18 лет в Никарагуа – к Сандино. Самое интересное, что он ни от кого своих планов дома не скрывал. Мать Рубена, прощаясь с сыном, обливалась слезами, но затею благословила: “Поезжай. Отомсти “гринго” за нас”. “За нас” – это значило: за колумбийцев. “Гринго” к тому времени устроили целых семь интервенций в Колумбию и даже организовали сепаратистский мятеж на севере страны, оттяпав от Колумбии департамент Панама – Колумбия не давала разрешения на аренду земли под канал, а карманное государство Панама было сразу на все согласно. У сандинистов Рубен Ардилья дослужился до лейтенанта и стал адьютантом Сандино.