Между жизнью и смертью

Какие странные люди! Разве можно было в нашем случае поступить иначе, оставить близкого человека один на один с его страшным диагнозом? Человек не становится другим, когда ему объявляют печальный приговор. Да и вообще, какая разница? Да, это сложно, но ничего особо страшного тут нет. Жизнь вообще сложная штука. Главное, быть с нужным тебе человеком, и тогда ничего страшного не случится.

Так я думала тогда, в 2011 году. И еще надеялась, что это все ненадолго. Трудности быстро закончатся, мы вернемся к обычной жизни. Но я и представить не могла, каким изматывающим, разрывающим душу и сердце станет последующий путь…

Маша

Какой голливудский фильм про раковых больных ни посмотри – все главные герои, узнав о своем диагнозе, начинают жить заново. Кто-то впадает в крайности, кто-то с женой разводится… Мы с онкопсихологом обсуждали, кто и как реагирует на свой диагноз. И вышла такая картина: лучше всего, точнее, правильнее всего, реагируют те, у кого и до этого была бурная и насыщенная жизнь. Сдаются те, кто не был уверен в себе и не был уверен в том, что эта жизнь чего-то стоит.

Выходит, что лучшей защитой и лучшей стратегией в отношении рака является обычная, простая и прозрачная мысль: надо жить! Да, дамы и господа, надо просто сказать себе: я буду жить. Вот весь секрет и борьбы, и лечения. Побеждает тот, кто привык отвоевывать у своей судьбы каждый день и каждый час.

Побеждает тот, кому рак дает стимул и причину начать жить в полный рост и всерьез. Удивляет, почему люди не в состоянии понять это, начать бороться за свои идеи, радоваться и волноваться за свою жизнь, когда ей ничего не угрожает?

7 июня 2013 года

Часть первая, аутологичная

Пока мы одни

Финита ля комедия

Ну, что же… Сегодня “скорая” увезла меня в больницу. Теперь я болею в ее приветливых стенах. Поскольку никто не знает, чем же я болею, поместили меня в закрытый бокс, что меня вполне устраивает. Собираясь на больничную койку, я забыл взять тапочки, но зато взял ноутбук – так что теперь в нормальной рабочей обстановке думаю закончить документы по транспортному планированию значительно быстрее. Меня продолжает немного беспокоить температура, а врачей серьезно беспокоят лейкоциты в моей крови – они в два раза перевыполнили план по своему присутствию. В остальном чувствую себя неплохо (видимо, потому что еще не видел ужина).

Сразу захотелось рассказать что-нибудь веселое и хорошее о больницах. Я в этих заведениях бывал нечасто, а вот моя сестра как-то промучилась там изрядное количество времени. Когда мы были еще малыми детьми, она довольно долго лежала там после операции. А детям в детской больнице детей-пациентов навещать нельзя. И чтобы обойти этот запрет, меня маскировали под больного прямо в холле больницы. Меня там перебинтовывали, и в таком виде я поднимался к сестре. Вахтерша на входе считала перебинтованных местными и пропускала безо всякого.

Сестра рассказала тогда, как отходила после наркоза. После него – голова дурная, слух включается не сразу, а зрение затуманено. Приоткрыв глаза, сестра увидела, что все вокруг белое – и простыни, и потолок, между которыми просто не было видно границ. А поскольку слух еще не включился, то не было слышно и звуков. Все вокруг белое и тишина. “Так значит, вот она какая – жизнь после смерти!” – проклюнулась первая мысль. Но держалась она недолго – в поле зрения сестры появилась рука с вилкой, на которую был наколот огурец. Потом появилась вторая рука и забрала вилку.

Такой абсурдной жизнь после смерти быть не могла, поэтому сестра напряглась и начала различать звуки. Оказалось, что просто с двух сторон от нее, ожидая ее пробуждения от наркоза, сидели отец с матерью. А так как время было обеденное, то они тратили его с пользой для желудка. Вот такие дела… О! Принесли таблетки. Есть все-таки польза от больницы…А там, может, и покормить не забудут.

3 января 2011 года

Итак, дамы и господа, у меня рак

В декабре у меня поднялась температура до 38,6 °C.