Междуглушь

Мопси Капоне, Владыка Смерти и Господин Белого города отличался редкостной хитростью, которая позволила ему собрать, вернее, заключить под свою «защиту» чуть ли не тысячу послесветов. Босс Чикаго рассматривал послежизнь как непрерывное соревнование, очки в котором начисляются за причинение наибольшего количества вреда ближнему своему. Идея сбросить с трона знаменитую «Мэри, королеву сопляков» была его заветной мечтой. Да, такой подвиг добавлял в его копилку огромную сумму баллов. Однако, как и надеялась Мэри, восторг по поводу того, что мечта хозяина Чикаго осуществилась, пробудил его любопытство. Правда, не сразу, поскольку Мопси сначала как следует наигрался своей новой игрушкой — «Гинденбургом», упорно обзывая его «воздушным шариком». Никто не отваживался поправить Владыку, даже Спидо, которому пригрозили: «Если откажешься выполнять свои обязанности пилота, колыбельную тебе будет петь не мамочка, а магмочка».

Неделю Владыка забавлялся полётами над Чикаго, и, наконец, они ему надоели. Вот тогда-то его мысли и обратились к овеянной легендами девушке, заключённой в павильоне средств транспорта. Он не хотел принижать себя визитом к ней, поэтому приказал троице своих приспешников доставить пленницу к нему.

Неделя в неволе не сломила её дух. Чтобы усмирить Мэри Хайтауэр, одних кандалов и одиночества мало. Хотя, вообще-то, пару-тройку раз она впадала в грёзы наяву и воображала себе, как Ник забыл все их разногласия и сейчас несётся на своём поезде в Чикаго ей на выручку… Собственные фантазии привели её в бешенство — Мэри не была и никогда не будет девой в беде, которой требуется помощь рыцаря в сияющих доспехах!

Наконец, появились гориллы, сняли с неё кандалы, вытащили на улицу и повели к гигантскому колесу обозрения. Мэри шла с высоко поднятой головой. По сторонам дороги собирались толпы — взглянуть на знаменитую пленницу, но стоило только кому-нибудь из стражников нахмуриться — и все бросались врассыпную.

Колесо Ферриса представляло собой не просто аттракцион в парке развлечений. Каждая из его длинных, прямоугольных гондол размером с железнодорожный вагон могла вознести несколько десятков человек на головокружительную высоту. Дверь самой нижней гондолы стояла открытой; Мэри проводили внутрь того, что, по всей видимости, считалось тронным залом Владыки Смерти.

Троном служило красное кожаное кресло, а сидевший в нём мальчик… М-да, не такого Мэри ожидала. Мопси Капоне был пухлым тринадцатилетним парнишкой, одетым в двубортный костюм в тонкую полоску. Костюм, пожалуй, был толстячку тесноват. Мэри пришло в голову: а не решил ли Мопси, случаем, что раз он умер в костюме гангстера, то ему и надо стать гангстером? Или, может быть, он попросту позабыл, кто он такой, вот и решил подогнать себя под свой внешний вид? По покрою костюма Мэри заподозрила, что толстяк обретается в Междумире уже по крайней мере лет пятьдесят.

Зато происхождение имени Мопси не вызывало сомнений. У него были неприятные глаза навыкате и курносый приплюснутый нос с ноздрями наружу — как будто он умер, когда прижимался лицом к стеклу. Он так был похож на мопса, что у Мэри появилось чувство, будто тот вот-вот залает.

Гориллы заняли места за спиной своего хозяина и с неприступно-наглым видом сложили руки на груди. В помещении был и ещё кое-кто — в углу затаилась какая-то девица, наблюдавшая за происходящим без особого интереса. В её волнистых светлых волосах, давно позабывших о расчёске, запутались былинки и колючки; кожа девицы, однако, была очень смуглой, так что определить её расовую принадлежность было затруднительно; на шее болтался безвкусный кулон с небесно-голубым камнем. Холодный взор незнакомки показался Мэри ещё более неприятным, чем пронизывающий взгляд тараканьих глаз Мопси.

— Я готов выслушать твои мольбы о пощаде, — проговорил Мопси голосом, обречённым вечно скакать между октавами, поскольку мальчишка умер до окончания ломки.

— Вынуждена тебя разочаровать, — ответила Мэри, — но от меня ты просьб о пощаде не дождёшься.

Мопси недовольно поёрзал на своём троне.

— Что ты сделал с моими детьми? — спросила Мэри.

Заговорил амбал в сером костюме:

— Кто сказал, что тебе позволено задавать вопросы?

Но Мопси поднял руку, призывая его к молчанию.

— Я поместил их на хранение, пока не решу, что с ними делать. Что до тебя, думаю, будет забавно привязать тебя к центру колеса обозрения и любоваться, как ты будешь крутиться там. Как тебе эта мысль?

Мэри сумела побороть желание сказать этому зарвавшемуся мелкому негодяю, что она о нём думает, и одарила его самой своей подкупающей улыбкой.

— Ну что ты, — сказала она. — Я уверена, что Владыка Смерти, хозяин Чикаго, выше подобных мелочных издевательств. Ты, конечно же, понимаешь, что я гораздо полезнее для тебя в качестве союзника, чем как украшение.

Босс призадумался. Если раньше ему такая мысль в голову не приходила, то теперь он явно заинтересовался. На это-то Мэри и рассчитывала!

— Какое замечательное общество тебе удалось построить здесь, в Чикаго, — похвалила Мэри. — Тебя можно поздравить.