Международно-правовые модели Европейского Союза и Таможенного союза: сравнительный анализ

Разветвленная система правовых актов Европейского Союза открывает широкие возможности как для их имплементации в национальное законодательство государств – членов ЕС, так и для осуществления нормотворческого процесса всеми институтами Европейского Союза, реализации их полномочий в соответствии с компетенцией, установленной Договорами ЕС. В то же время широкий спектр правового отражения норм, принимаемых различными институтами ЕС, в том числе на совместной основе: порождает великое множество нормативных правовых актов, «ткань» которых зачастую бывает неоднородной; внесения изменений оформляются «лоскутным» образом; новые статьи и дополнения «вкрапляются» в материю уже устаревшего акта, «разрезая» его на старую и новую редакции. Таким образом, во многом специфическим отражением нормативно-правового инструментария ЕС является не только широкий диапазон видов принимаемых актов и их разновекторность по целям, задачам, кругу адресатов и радиусу предписаний, но и их «многослойный» и зачастую «лоскутный» характер, усложняющий правовую архитектонику Европейского Союза в части вторичного права.

§ 2. Функционирование Суда Европейского Союза как одного из институтов ЕС

В современных условиях развития интеграционных и глобализационных процессов в европейском регионе Суд Европейского Союза является его важнейшим институтом и осуществляет свою деятельность в соответствии со Статутом Суда Европейского Союза в редакции Лиссабонского договора. Свое происхождение Суд ЕС ведет от трех наднациональных судебных органов, учрежденных в 1950 г. для каждого из трех Европейских сообществ: Европейского объединения угля и стали, Европейского экономического сообщества и Европейского объединения по атомной энергии. Задачей названных судов являлось обеспечение соблюдения в Сообществах положений, закрепленных договорами об их создании, а также единообразного толкования и применения этих положений. В 1958 г. на основе этих судов был организован единый суд, призванный обслуживать все три Европейских Сообщества[213]

.

В условиях существенной перестройки институциональной системы ЕС, которая происходила в несколько этапов, Суд ЕС не только сохранил свои позиции центрального органа по разрешению споров во всем Евросоюзе, но и остался практически единственным органом ЕС, обладающим значительной автономией и независимостью по отношению к государствам-членам[214]. Кроме того, не являясь ни законодательным, ни исполнительным органом власти ЕС, Суд ЕС, по сути, смог аккумулировать в себе уникальные полномочия по беспристрастному и независимому обеспечению интересов Евросоюза как межгосударственного интеграционного объединения перед эгоистическими интересами государств-членов, справедливому толкованию актов ЕС, которое должно на унифицированной основе быть использовано всеми государствами, входящими в ЕС, их органами власти и гражданами.

Еще 25 лет назад, в доктрине советского международного права указывалось, что «Суд ЕС деятельно и довольно последовательно отстаивает в своей практике идеи превалирования общего интереса ЕС над индивидуальными потребностями государств-членов, разграничения компетенции между органами ЕС и национальными правительствами, необратимости результатов делегирования полномочия органам ЕС и уступки государствами-членами части своего суверенитета»[215]. Действительно, можно согласиться со справедливым утверждением М. Л. Энтина, что посредством принятия решений Суд ЕС к моменту вступления в силу Статута Суда Европейского Союза в редакции Лиссабонского договора еще более упрочил свое фактическое влияние на право Евросоюза как квазизаконодательный и квазиисполнительный орган[216]

.

В то же время не все элементы нынешнего функционирования Суда ЕС совпадают с элементами функционирования Суда Европейских Сообществ. К. Ю. Голуб выделяет несколько факторов, приведших к формированию нынешнего статуса Суда ЕС. «Во-первых, это было обусловлено самим характером учредительных договоров. Договоры, создававшие Европейские Сообщества и заключенные в 1950-х гг., представляли собой учредительные акты крайне несовершенного и элементарного свойства. В них содержались только самые общие рамки, в которых новые европейские институты могли действовать для достижения общих целей. Во-вторых, Суд ЕС не мог адекватно выполнить правотворческую функцию, если бы государства-члены не предоставили ему по договору соответствующих полномочий “гаранта” европейского права, сделав его главным контролером “толкования и применения” учредительных договоров. В-третьих, главным фактором, предопределившим активность Суда ЕС по развитию европейского права, стала длительная пассивность европейского законодателя»[217].