Межгосударство. Том 1

– Хрен догоните, японумать вам под дышло.

Эпизод одиннадцатый. Ганс решает пристать к родному берегу. Всходит на скрипучее крыльцо, отворяет кособокую дверь и осторожно внутрь.

– Эй, старик. Ты дома? Вот старый хрыч, небось замыслил что-то недоброе.

Эпизод двенадцатый. Ганс входит в дом. Вольготно располагается за деревянным столом, установив портфель на колени, от безделья решает отведать уворованного утром яблока. Пальцы обнаруживают шершавый брикетец внушительной толщины. Деньги. Ганс не теряет разум от счастья, не бросается скакать по хижине, ликуя и бессмысленно хохоча. Справедливо полагает, деньги бесхозными не бывают. Хозяин Маркиз. Ганс припоминает как было дело.

– Язви твою душу, Маркизоид.

Эпизод тринадцатый. Пересчитывает купюры, в саду слышится шум, в дом влетает его вываливший язык дед, за ним те самые японцы, из кабинета Маркиза. К этому времени деньги снова в портфеле, сам задвинут под стул и насколько возможно прикрыт ногами восседающего Ганса. Видя в руках старика свой портфель, всё понимает.

– Ганс, внучок, совсем власть обасурманилась, дай ты по зубам этим недосёгунам махшатной доской, я всё прощу.

Эпизод четырнадцатый. Один из японцев легко пристукивает старика ребром ладони ниже уха, тот как подкошенный падает на пол и затихает.

– Эй, японожимолость, что себе позволяешь, здесь землетрясение не скоро будет, ему есть что терять. На кой ляд вам этот портфель, арендовали очко в центре города? Там ведя кроме яблок только язвичерви в.

– Каких таких ябурок?

– Да вот таких, зелёных, ни одного бонсая, кишки из всеяпонского сэппуку тебе за шиворот.

Эпизод пятнадцатый. Японец терхает застёжку и запускает внутрь короткопалую лапу. Извлекает на свет и очень удивляется.

– А где деньги, ходячий мерутвец?

– А не хрен стариков бить, так и не пропадали бы деньги, зубчатые колёса тебе под дышло. Ладно, поскольку иностранцы, пошлю вас на хер по доброму. Только условимся на жёлтокрови, деда моего больше без приказа не бить, не то опять наличность в яблоки превращу.

– Ты же докутор, как это «превуращу»?

– Вот так, поезжай спроси на Дэдзиме, как там голландские бугры в бугров превращаются.

– Дерай тогда, не то…

– Что тогда, масть желтопузая? Будду натравишь? А у меня Яровит в близких, он его соломой с головы закидает. Ладно, только для марвихер-волшебства буркала свои запахните. Они у вас и без того… не слишком раскрыты, ну да всё равно.

– Мы закурывать, а ты сбегать.

– Ты что вертухай от Токиозоны? В окно даже пердёжь не вылетает. Дверь ваше косорылие перекрывает, смотри, сквозняк в заднепроходное залетит. Так, на счёт три. Колдую один раз, если не закроете, больше ничего не. Так, этот портфельчик мне, да убери короткопалые, кимоно без встроенного.

Эпизод шестнадцатый. Японцы переглядываются и выжидательно смотрят на Ганса.

– Три. Не открывать, пока по морде не съезжу.

Ганс меняет портфели местами.

– Ну теперь хоть пальцами растяните, вот хрусты, нюхать будете?

Эпизод семнадцатый. Главный из пары недоверчиво принимает портфель и заглядывает внутрь. Увиденное там полностью удовлетворяет, уже более благосклонно смотрит на Ганса.

– Ровуко. Ты нам годиться. Пойдёшь говорить с камуорра.

– К какому тебе ещё каморре, нехристь, мои услуги стоят больше чем твоя хара, умноженная на всех сенсэев.

– Да, да камуорра.

Эпизод восемнадцатый. Ганс захвачен и уведён в плен к якудза, этой ночью назначена встреча с итальянским разбойничьим обществом каморрой. Гансу даже не удаётся поверещать из кареты.

Эпизод девятнадцатый. Кому-то приходит в голову вырыть яму на той части дороги, обыкновенно следуют кареты, ландо, пролётки, прочие проезжие скрипучки. Дело происходит ночью. Переднее левое колесо экипажа на полном ходу в яму, раздаётся треск, жизнь передней оси на этом завершается. Кучер соскакивает с козел, пассажир покидает мягкое сиденье.

– Ось треснула, кузнеца надо.

– Какого тебе кузнеца, это ж не подкова отскочила.

– Да пошёл ты.

– Да пошёл ты.

Эпизод двадцатый. На дорогу выбирается Снаг, любопытствует оставленное без присмотра транспортное средство. Долго скрывается в тени дерева и ждёт, не явится ли кто. Улица пустынна. Снаг напускает на себя вид, будто он загулявший прохожий, изрядно подвыпил и ноги его не вполне. Проходит мимо кареты, теряет равновесие, заглядывает внутрь. Открывает дверь, оказывается. Ложится кимарить не на широкую и длинную, обитую мягкой кожей, а залегает под. В тепле засыпает.

– Чтоб всех каретчиков этой ночью водкой накачало.

Эпизод двадцать первый. Снаг просыпается от грохота. Подскакивает, ударяется головой о низкое сиденье. Грохот не утихает.

– Да тут делов-то, раз, два и в дома. Сейчас где треснуло планками пришмандошим, так до дому и доколдыхаете, а там уж ось менять, если что свои с двух сторон вставляйте.

– Ты знай себе дятли. Сами разберёмся. Не люблю я болтливых.

Эпизод двадцать второй. Едут, Снаг под сидушкой. Из разговора узнаёт, едут к всеотцу. Останавливаются в воротах. Карету и въезжающих досматривают, но Снага не находят.

– Что, опять без раскрытия заговора?

– Да пошёл ты.

Карета проезжает к дому».