Межгосударство. Том 2

В доме, выяснится через два, протирал портки Гримо Вуковар, по совместительству таверна «Бэкон и свинина», Готлиб Салем в одиночестве за столом, давно оставленный агентом, макабрическим пивом забвения. В заведении демос, у на носах чернила от регламента, римской черепахи, родителей на гимназический выпуск. На пирушку. Три многосоставных в правой залы, интервалы в стенах на губернию, только там и были, теперь группами по двое-трое, в честь пока неясного для Готлиба, но не чьей-то ирифии или требы, это уже втянул ноздрями. К тому времени сильно в подпитии, решил твёрдо, твёрдо и бесповоротно только пьяницы, в том, пьяные до, хвала Аристотелю, категорий, установить что за претекст заставил присобраться в этот майский погожий. Так надрался, не замечал туч за окном, от тех скорее. Зинон Сивопляс, Мардоний Савич, купец первой гильдии, Феофил Пересыпов, Косма Беатович Бядко, музыкальный дирижёр, составитель нотных антологий, Гиацинт Прохоров вместе со своим неразлучным Протасом Накаряковым, лжецом, Готлиб не жаловал, старик Маркелла, слепой, на попойку по запаху предвкушения, Нифант Пассарион, только из Мафры, Ириней Акимович Ветров, поп из Знаменского, братья Рудаковы, Иосиф, Евдоким, Геласий, Яровит, Серапион и Пшемыслав, братья Иессеевы, Теофраст и Теофельс, хоть не заявился их папаша, известный в узких чудакозатворник, пушкарь Инесс Дёмин, картограф Тертий Борноволоков, четверо корабелов, по именам не знал, знал, корабелы, умалишенец и шут Авель Шикль, путешественник, картограф и антрепренёр Текус Буров, по прозвищу Текус Бурый, точильщик ножей, считали лучшим в Солькурске, Лавр Извеков, все Лаврентий, становилось понятно, идёт о Лаврентии, строполителе кромок, копатель отхожих Серапион Истопников, вслед истопник городской котельной дед Иван, Сигурд II, думающий, крестоносец, Герман Нефёдов, лавочник по части бакалеи, Семён Афоров, лавочник по части галантереи, Готлиб Сиверсен, приблудный швед, непонятно промышляющий в Солькурске, Андрей Пятирублёв, самый агент Готлиба, два назад про Иордань и сокровище князя, не явился, видно зря так опасался воскреснуть, воскрес, непременно был в числе. В завершении описания конгресса, больше таинственного чем спонтанно-влиятельного, важного для многих и их, следует, перед официальным застолья вышли, построились в три, намеренно нанятый вспыхнул магнием, заставив хозяина таверны запалить у входа позади третьей гостей плюмы, для пущего. Фотокарточка сохранилась, адепты пожалели, схвачены на и оказались с другими, жалели не меньше. Стоял тогда среди коммонеров, но, сильно пьян, смотрел на редких по такому безлошадников и махал, вращая планету умудрялись оборачиваться, иные дальше с апломбом избирательной слепоты.