Мятежный дом

— Пусть он сам скажет за себя! — теперь Вальне действительно кричал. — Спросите его! Спросите! Ричард Суна, кто послал тебя сюда с благой вестью к гемам? Говори! Говори как ты говорил им вчера!

— Меня послал Бог, — ровным и твердым голосом сказал Дик. — И вас, господин Вальне. И капитана Нордстрема. И всех нас.

— Вальне, — примирительным голосом сказал Стейн. — Все мы в детстве спали на уроках катехизиса. Вы, наверное, проспали тот урок, где рассказывали об апостольстве мирян. Ничего, бывает. Я тоже что-то проспал. Парень принимает это очень всерьез, таков уж его характер. Ну что ж, у каждого из нас своя кукушка в часах. Может, хватит играть в инквизитора?

Адмирал не ответил. Он смотрел прямо в глаза Дика.

— Ты очень умный и хитрый, — тихо сказал он. — И очень льовко играешь простеца. Ты думаль, никто из нас не знает нихонского языка и не понимает, что ты им говоришь? Тигаттэита вакамоно да.

— Да га, — так же тихо ответил Дик, — тигаттэитара, ратину-го-о ханасу токи ва нихонго-о ханасу токи кара найё га дзэндзэн матигаинай[1]. Что я говорю на тиби — я готов повторить на астролате.

— И ты не говорил, что ты такой же, как святая Жанна или святая Бернардетта Субиру? Как Святой Брайан? Ну-ка, попробуй соврать, глядя мне прямо в глаза!

— Сэр, — Дику стоило большого усилия не попятиться от нависающего над ним адмирала: он чувствовал, что если тот его коснется, хотя бы случайно, может случиться что-то страшное. Истерика, обморок — все что угодно. Но отступать было нельзя. — Сэр, вы не так хорошо знаете нихонский как думаете. Даю слово, что я ни разу не говорил, будто я равен этим двум святым женщинам… и Брайану навигатору… и другим, кого я упоминал… Я только говорил, что когда Бог призывает — я постараюсь не отступать, как не отступили они. Предупреждал, что будут насмешки, ведь Бернардетту Субиру считали сумасшедшей — и это еще самое малое. Ведь нас тут всех считают безумными. Но я объяснял, что так было всегда. И не только потому что здесь Вавилон. Жанну сожгли христиане, и Бернардетту осмеивали такие же католики… И Святого Брайана обвинили в предательстве… Я помнил, что вы говорили, мастер Бадрис. И старался быть с ними честным. Рассказать, что их может ждать, если мы не сможем их защитить. И как мало мы можем сделать для их защиты. Правда, я не уверен, что хоть один захочет креститься теперь, — юноша улыбнулся. — Я и раньше не обманывал. Но тогда со мной были друзья и было легче.

— Ты умело от всего отпираешься, — глаза Вальне совсем превратились в смотровые щели. — Посмотрим, как ты сейчас отопрешься от этой байки о чуде в пещерах. О блаженной Садако Такэда.

— Я не буду ни от чего отпираться, — очень медленно и раздельно сказал Дик. — Когда я заблудился в ничьих подземельях под Пещерами Диса, мне во сне явилась слепая женщина в хабите Синдэна. Она вывела меня через решетку, которая была слишком узкой. И указала выход. Она напомнила мне моё настоящее имя. Я думаю, это была блаженная Садако. Это произошло со мной — вы можете верить, или нет, но это было.

Что бы ни чувствовал сейчас Вальне — но он отступил к стене, и Дику стало чуть полегче. Чуть — потому что, отступив, Вальне продолжал сверлить его взглядом, и остальные трое тоже не сводили с него глаз.

— И… — прорвал наконец молчание Стейн, — она что-то ещё сказала тебе? Кроме твоего настоящего имени?

— Да, сэр. Она сказала, что здесь — мой дом. Здесь, на Картаго.

— И всё?

— Да. Всё.

— И ты поверил? — спросил Бадрис.

— А почему я не должен был верить?

— Хм, — Стейн опять потеребил бороду. — Парень, если честно — я слегка разочарован. От кого-кого, а от блаженной Садако можно было бы ожидать четкого оперативного плана. Вальне, при всем уважении к вашим потерянным погонам — вы идиот.

— Вы еще пожалеете о своих сльовах, — сказал Вальне. — И о том, что поверили этому мелькому авантюристу.

Он взялся за дверную ручку, но Бадрис остановил его.

— Погодите!

— Чего вам ещё?

— Вашего внимания, господин начальник палубной команды. Ведь сегодняшние боты не исчерпываются ботом синоби, — эколог вынул из кармана второй мнемопатрон. — В ста тридцати милях от нас курсом на северо-восток идет большое стадо красноперого тунца. Нужно готовить палубное оборудование и снасть — если, конечно, лов остается нашей приоритетной задачей.

— Конечно, остается, — бросил Торвальд. — Младший матрос Огаи, можете возвращаться к своим обязанностям.

— Я тоже вернусь, с вашего разрешения, — Бадрис встал и потянулся. — Ужасные кресла.

— Ужасная навега, — усмехнулся Стейн. — Ужасный океан и ужасная планета — извините, Бадрис. Как все-таки хорошо, что блаженная Садако не явилась мне, и я однажды с чистой совестью рвану отсюда когти.

Он вышел из рубки очень быстро, и когда Дик с Бадрисом перешагнули порог, ботинки старпома уже гремели по трапу где-то внизу.

— Сэр, — окликнул эколога Дик. — Сэр, я… нагрубил вам недавно. Мне очень жаль. Я прошу у вас прощения.