Мятежный дом

– Сработает, – отозвался Суна. – И подозрение на господина Шастара не падет, а труп ваш найдут в таком виде, что подумают сразу на меня. С первым мы покончили, давайте сразу свое «во-вторых».

Монтег вздохнул.

– Ваши близкие живы.

До этого момента юноша держался великолепно – но тут дрогнул. Лицо исказилось, словно по нему пошла судорога, горло изменило: севшим голосом он сказал:

– Ты врешь.

– Зачем мне? – Монтег пожал плечами. – Во время обыска вы вытащили у меня мнемопатрон. Просмотрите его.

Не сводя с Монтега лихорадочного взгляда, парень нашарил в кармане патрон, зарядил его в сантор и направил проецирующий луч на воду под ногами. Не лучший вариант отражающей поверхности – изображение, сотканное из света, колебалось и дробилось – но звук был четким.

– Джек, дорогой. Ты, наверное, измучился, гадая, куда мы пропали. Мне горько от того, что я не могу сказать тебе ничего радостного. Мы в плену у некоего Морихэя Лесана, человека без жалости и совести. Он – синоби, шпион дома Рива, и сейчас мы находимся на тайной планете Рива, Картаго. Шансов бежать нет, эту запись я делаю по его приказу. Джек и Гус – такие же пленники, как и я, Элисабет, к счастью, ничто не угрожает. Она – принцесса дома Рива, собственно, это и было причиной нашего пленения…

Молодой человек прослушал запись до конца.

– Из этого, – сказал он сквозь зубы, – я могу узнать только то, что миледи была жива три месяца назад. Может быть, вы ее уже убили. Или продали. Или отослали за выкуп к лорду Якобу.

– Переговоры о выкупе идут, – кивнул Монтег. – Но не с лордом Якобом. А с Джелалом Брюсом.

– А может быть, они уже закончились? – оскалился морлок.

– Принципиальная договоренность достигнута, но детали – где и как состоится передача пленников – еще обсуждаются. Лорд Брюс, опасаясь, что мы получим инструмент для шантажа, настаивает на посреднике. Мы, поскольку нам нужен инструмент для шантажа – на том, что посредника быть не должно.

– Это ловушка, – юноша нехорошо засмеялся. – Я думал, Моро умнее, честное слово. Он хоть сам понимает, как это глупо? Чтоб я полез прямо в манор, в его руки? Поверил его прихлебателю? Убирайся отсюда к чертовой матери.

– Эй, мы же можем допросить его под шлемом, – сказал Шастар.

Дик рассмеялся.

– Конечно, можем! Еще как можем – на это Моро и рассчитывает. Я думаю, он говорит нам правду. Леди Констанс жива и в маноре – но вот охранные системы уже не те, что он запомнил, улетая. Господин Шастар, совсем недавно чуть ли не у меня на глазах один человек под шлемом дал информацию, которая привела допросчиков в ловушку. Потому он и не пытался сорваться с крючка, потому и вел себя как овечка, что напрашивается на допрос. Потому здесь именно он – ведь Моро мог послать кого угодно, да хоть гема, но он послал именно этого. Думал, я кинусь как голодная собака на кость.

– В вашей теории есть только одно слабое место, юноша, – теперь настала очередь Монтега смеяться. Ну, не чудесный ли это мир? – Если все так как вы говорите, если Лесан послал меня к вам с промытыми мозгами, с расчетом на то, что вы не устоите перед соблазном схватить меня и выпотрошить – а ведь вы не устояли – и впоследствии убить, то почему я пошел?

– Вы правы, я не знаю объяснения, – паренька передернуло. – Но… мне плевать, честно. Может быть, он и на тебя нашел крючок. А может, это промывка мозгов. Какое мне дело.

– В искренность моих намерений вы, стало быть, не верите.

– Искренность намерений синоби! Скорость звука в вакууме! Температура минус по Кельвину! Эй, а может, план в том, чтобы у меня от смеха сделался заворот кишок?

– Похоже, Лесан выбрал слишком сильную вакцину против наивности.

– Похоже, что он выбрал идиота для выполнения своего задания. Возвращайтесь к нему и скажите, что провалились.

Беда с параноиками в том, что они очень логичны, и подбор контрдоводов весьма затруднителен, поскольку логика параноика строится на его же собственной аксиоматике, которая в ряде мест может быть вполне здравой.

– Я не синоби, – раньше, чем договорил, Эш понял, что сказал глупость – любой синоби на его месте утверждал бы то же самое.

– Да ну? Придумайте что-нибудь еще, сеу Монтег.

– Я не хочу ничего придумывать, – Эш тряхнул головой. – Я устал, и поди ты к дьяволу, упрямый дурак, если готов резать глотки из-за мертвой женщины, но не хочешь побороться за живую.