Мятежный дом

— Или пей, или дай сюда, — Габо забрал банку и чуть отцедил сквозь зубы. — Я оценил твой такт, ты не сказал, что я был бандитом, спасибо. Но я должен признаться, что и бандитом, и солдатом был не очень хорошим. Я вообще здесь, — Пуля описал банкой полукруг, — по ошибке. В некотором роде мы товарищи по несчастью — у нас тоже погиб старший офицер, и следующим по званию оказался я, хотя вообще на этом корабле был случайно. Просто с оказией сел на шлюп, который перегоняли к месту новой дислокации. Это был самый настоящий фарс — их командир оказался э-э-э… слабо подготовлен к экстремальным ситуациям и медленно соображал, младшие офицеры не решались его оспаривать, и всех нас ожидала бы славная смерть в дальнем космосе, если бы я не проявил некоторую изобретательность и не приврал, что имею отношение к имперским спецслужбам… В общем, я благополучно задурил голову и своим, и Рива — и нас вместо того, чтобы на месте распылить, взяли в плен. К этому и свелась вся моя военная карьера. Да и в славной бригаде неотразимой Нешер я занимался в основном э-э-э… дипломатией. Так что прости, из меня плохой советчик в этих вопросах. От нежелания жить меня благополучно избавили твои хвостатые приятели — ну, не они сами, а их генетические братья… я до сих пор не могу на них смотреть без легкого содрогания — извини, знаю, что это не по-христиански, но…

Габо приложился к банке, показывая, что свою реплику продолжать не намерен.

— Я устал, кажется, — попробовал объяснить Дик. — И боюсь, что… мне захочется… завалиться набок как раз тогда, когда рядом будут люди, которым рано умирать.

— А тебе что, уже время? — удивился Габо. — Черти бы взяли твоих сохэев — неужели они не объяснили тебе, как жить дальше?

— Я был еще маленький. Меня берегли. Я и не смог бы понять тогда — ведь в Синхагакурэ сказано, что поднявший меч должен быть готов погибнуть от меча, и эта готовность — его искупление…

— Вот! — Дельгадо стукнул банкой по грязному столу. — Вот почему Синдэн — плохие солдаты.

— Сударь! — Дик не столько возмутился, сколько удивился. — Такого мне еще никто никогда не говорил!

— Да и я бы не сказал, будь у нас побольше времени. Но мне сейчас некогда щадить твои чувства — ты пришел за навыком выживания, его я тебе и постараюсь дать. Солдат не рвется в мученики. Солдат хочет сделать свое дело — и вернуться домой. Синдэн-сэнси, насколько я их знал — храбрые и умные ребята — слишком часто складывались там, где ничто не требовало складываться. И этим пользовались. Ими затыкали безнадежные дыры в обороне. Их посылали в самые опасные разведывательные рейды. Иной раз можно было подумать, что в этой войне наше командование хочет покончить не столько с Вавилоном, сколько с Синдэном.

— Это неправда, — Дик слышал и такие сплетни, среди всех прочих. Много раз их слышал — но как обидно было услышать от Габо…

— Да я знаю. Но из «Синхагакурэ» слов не выкинешь, верно? Необходимость убивать вы искупаете готовностью умирать — что же вам остается, кроме как умереть? А тебе сейчас отрезан этот выход, тебя держит ответственность. Вот почему ваши командиры, если доживают до пенсионных лет, запираются в монастырях — ответственность велит им жить, когда совесть приказывает умереть, и они мучаются так годами. А тебе и деваться некуда.

— Ответственность я отбросить не могу. Остается совесть.

— Дурак. Думай о живых, о не о мертвых. Думай о том, что тебе есть, для кого жить — и есть, кому жить для тебя. Ты же кого-то любишь. У тебя есть друзья — они любят тебя тоже.

— Мне нужно от них держаться подальше, — усмехнулся Дик. — Я как «черный рыцарь» — вы играли в такую игру? Когда все меняются картами, и у кого он остался на руках в последнем круге — тот и проиграл?

— Играли, — Габо допил пиво и, смяв банку в руке, запулил ею в стену. Помещение не стало грязней — прежние хозяева поступали так же. — Только у нас эту роль играла пиковая дама и называли ее «ведьма». Но лучше даже так, чем никак. Ты не можешь к ним приблизиться — но они же где-то есть.

«Они есть», — подумал Дик, — «Но это мне помогает, так же мало, как и то, что есть Бог…»

Однако Габо было не обязательно об этом знать. Вместо этого Дик сказал:

— Я думал, что будет иначе. Что когда-нибудь я окажусь на этой планете в рядах Синдэна. Мы всех, кого надо, освободим. Всех спасем. А тех, кто виноват — наоборот… И вот — кусочек мечты сбылся. Я на Картаго, и уже убил нескольких… даже одного из тех, кто сам убивал на Сунагиси. Двух, если считать Нейгала — он ведь из-за меня погиб. Только кусочек мечты — а мне уже так тошно.

Габо помолчал, потом легонько тряхнул Дика за наплечник.

— Ты вырос.

— Пиво жрать выучился, — подхватила от двери Хельга. — Мне ничего не оставил, да? Пуля, у нас все плохо. Нашли только четырнадцать «берсерков».

— Это вовсе не «все плохо», — возразил Габо. — Это на целых четырнадцать «берсерков» больше, чем ничего. Сколько мы сняли с убитых?

— Восемь полных собрали. Два неполных.

— Насколько неполных?

— Нет шлема в одном и шлема с кирасой в другом.