Мятный шоколад

— Я же тебе вчера объяснил, — замямлил Клим, — вернее, позавчера. Ты что забыла? Заболоцкий серьезно траванулся чем-то, он не транспортабелен. А бросить я его не могу одного.

— Я помню.

— Ну и что же ты тогда дуешься?

— Ты не позвонил, — отчеканила Лера.

— Прости, Лерочка. Я не мог. Ты не представляешь, какая здесь больница. Жуткое дело. Никому до пациентов дела нет. Пришлось неотлучно сидеть в реанимации рядом с Заболоцким. А там запрещено пользоваться мобильным. Ему очень плохо, Лерочка, пойми. Он под капельницей лежит. Весь проводами обмотанный. Я до самого позднего вечера так там и просидел. А с утра встал и опять в больницу поехал. Хотел тебе позвонить, но у меня батарейка села. Прости, солнышко. Как только Заболоцкого выпишут, я его гружу в багажник — и пулей в Москву. Ты не представляешь, как я соскучился! Ужасно просто, — с жаром зашептал он в трубку, поглядывая на окна своего домика.

— Это ты меня прости, Клим, — Лерочка смягчилась и повеселела. — Ты, наверное, весь измучился. Бедненький мой! Прости, я тоже очень скучаю, поэтому веду себя как эгоистка.

— Как у тебя дела? — расслабился Клим.

— Подготовка к свадьбе идет полным ходом. Я уже купила себе потрясающее свадебное платье.

— Не сомневаюсь, что ты будешь самой красивой невестой на свете, — улыбнулся Клим и опять покосился на окна, чтобы другая невеста не услышала случайно его разговор.

— И правильно, что не сомневаешься, — засмеялась Лерочка. — Но я хочу тебя предупредить, меня ты не увидишь до поцелуя. Только не спорь со мной, я так хочу.

— Я не собираюсь с тобой спорить, дорогая. Но как это я тебя не увижу до поцелуя? Где же ты будешь? — растерялся Клим.

— Какой же ты бестолковый! Неужели ты до сих пор не понял, что я буду под фатой, — обиделась Лерочка.

— Ах, вот оно что! Ты будешь прятать свое очаровательное личико под фатой. Очень оригинально, — в окне показалась Аля и помахала ему рукой. Он помахал ей в ответ и жестом показал, что через минуту придет. — Ты молодец, Лерочка, значит, пока я тебя не поцелую, ты фату не снимешь. Потрясающе.

— Что ты несешь, Клим? — возмутилась Лера. — Ты меня совсем не слушаешь. Тебе ничего не интересно. Почему ты такой равнодушный, Клим? Вдруг я такое придумаю, что ты будешь в ужасе? Неужели тебе совсем не любопытно, как пройдет твое бракосочетание и свадьба?

— Лер, прекрати, — попытался успокоить невесту Клим. — Я мужик, что ты от меня хочешь? Мы с тобой все уже обговорили. Делай, как считаешь нужным. Ради тебя я на все согласен, готов сыграть свадьбу даже на подводной лодке. Я тебя крепко целую, солнышко. До завтра.

— Подожди, — резко остановила его Лера.

— Слушаю тебя очень внимательно, — напряженно сказал Клим.

— Пообещай, что потом никаких претензий ко мне предъявлять не будешь, если моя задумка тебе не понравится.

— Обещаю, — как пионер, отрапортовал Клим, торопливо чмокнул трубку и отсоединился. Лерочка бывала иной раз невыносима, но сейчас она его просто взбесила. Ему бы с одним бракосочетанием разобраться сначала, а она лезет к нему со всякими глупостями по поводу свадьбы, которая случится еще не скоро.

Клим нервно сунул сотовый в карман. Свадьбы, невесты… И он, одинокий и несчастный, должен со всем этим разбираться. Ну чем не Свирид Петрович Голохвастов из чудесного фильма «За двумя зайцами». Вот только не ясно, кто из его невест Проня Прокопьевна, а кто — Марыся. Дурдом!

Алевтина по-прежнему стояла у окна и задумчиво смотрела в его сторону. Он подхватил сумку, зашел в дом. Аля обернулась и нежно посмотрела на него. Клим заглянул ей в глаза, и ему вдруг стало спокойно и уютно.

— У тебя неприятности? — тихо спросила девушка.

— Ерунда, — улыбнулся Клим. — Переодевайся и пойдем.

— Куда? — растерялась Алевтина.

— Иван Аркадьевич любезно пригласил нас на ужин. Охранник еще с утра мне сказал, только я забыл тебя предупредить.

— Но мне нечего надеть, — развела руками Алечка.

— Начинается, — заворчал Клим, — полная сумка барахла, а ей надеть нечего! Если хочешь, могу шляпу тебе привезти, твою любимую. Вот ее и наденешь.

— Какой ты… — Аля плотно сжала губы, схватила свою сумку и поволокла ее в комнату к Заболоцкому. Потом вернулась, схватила пакет с косметикой и удалилась вновь, сильно хлопнув дверью.

— Бу-бу-бу, — хмыкнул Клим и уселся на диван, сложив руки на груди. Так он и сидел, слушая стоны, недовольные возгласы и упреки из-за двери. Упреки, в частности, касались того трагического факта, что у него нет утюга. — Скоро ты там? — поторопил Клим. Времени в запасе было еще полно, но Клим знал, что начинать торопить женщин нужно заранее, хотя бы минут за тридцать до выхода из дома, а еще лучше — за тридцать пять. «Ах, эти женщины!» — с тоской подумал он. Прошло еще минут пятнадцать. Клим поторопил еще раз. Ждать стало совсем невмоготу. Потянуло в сон. Клим прилег на диван, отчаянно жалея, что нет ни одной свежей газетки, которой можно было бы занять мозги, и опять сел, вспомнив странную мысль, которая пришла ему в голову вчера перед сном. На душе стало тревожно. — Аля! — крикнул он.