Мичман Империи. Часть вторая (СИ)

— Ага, — Сарай лучился довольством, — именно ты.

— Тогда я пойду, — я попытался встать со стула и не смог.

— Не так быстро, сначала поговорим, — а вот Ярик поднялся на ноги без труда и, подойдя к окну, вгляделся в клубящийся туман и произнёс: — Распогодилось сегодня, грибы полезут знатные.

— Где? — не понял я.

— В лесу, где ж ещё.

Я затряс головой. Ничего не понимаю. Что происходит?

— Рассказывай, — Сарай вернулся к стулу и встал за ним, облокотившись о грядушку, — как ты докатился до такой жизни?

— Да что происходит? Где я? Что ты здесь делаешь? — закричал я, пытаясь встать и не находя для этого сил, словно тонна бетона прижала сверху.

— Ты в своём чистилище, — оскалился Ярослав, впился в меня взглядом, ловя каждую эмоцию, наслаждаясь моими страданиями. — И почему здесь я, надо спросить у тебя. Что ответишь? Что тебя гложет?

— Ничего, — прохрипел я, трясясь на стуле, как в припадке, но слезть с него не получалось, даже упасть на пол. В душу стал закрадываться дикий, всепоглощающий ужас. — Ничего!

— Даже это? — Сарай вновь оскалился и задрал голову вверх. На его горле распахнулась рана, от уха до уха, даже позвонок было видно.

— А это?! — проревела рана, превращаясь в клыкастую пасть, и мне в нос ударила трупная вонь.

Раздался стук. Дверь открылась и в комнату вошёл Уильям Виндрок. За его спиной бурлил туман. От него отделилось несколько клубков, они попытались проникнуть следом, но створка захлопнулась раньше.

Виндрок прошёл на середину комнаты, осмотрел наблюдающего за ним Сарая и произнёс по-русски:

— Фу. Мерзость.

Пасть на горле облизнулась и захлопнулась. Ярик снова стал прежним.

— Это ты ещё не видел, что он с моим телом сделал, — кривляясь, пожаловался Ярик и его руки потянулись к пуговицам куртки, — показать?

— Нет, — Виндрок поджал губы и презрительно бросил, — мне тоже досталось, но я спокойно лежу себе в земле и никого не трогаю.

— А меня он сжёг! — закричал Сарай. — Даже не похоронил!

Виндрок ничего не ответил, повернулся ко мне и спросил:

— Сколько ещё ты будешь нас вспоминать? Не давать спокойно уйти в забвение?

— Что значит уйти?! — возмутился Сарай и встал между мной и Уильямом. — Не хочу уходить, хочу домучить его!

Виндрок просто махнул рукой и Славу отбросило к стене.

— Успокойся, — припечатал барон, — ты хотел убить не только его, но и его женщину, и ребёнка. Ты проиграл, и нет у тебя права говорить.

— Ещё как есть! — истерично закричал Сарай. — Я его другом был, а он даже не похоронил!

— Древних викингов сжигали вместо погребения, — произнёс Виндрок и выкинул Ярика в окно. — Тебя уважили, а я бы и этого не сделал, оставил бы зверям на съедение.

Брызнули стёкла и тело Сарая исчезло в сером мареве. Сразу же послышался его звенящий крик, а потом раздалось чавканье. Туман попытался проникнуть в комнату, но Виндрок выставил руку, и густая дымка замерла, едва перелившись через оконную раму.

— Против друзей не злоумышляют, — изрёк Виндрок и посмотрел на меня, на его лице не отражалось никаких эмоций кроме презрения. — Сколько ещё ты будешь ныть? Сколько ещё будешь рефлексировать и падать духом?

Захотелось сказать, что я не ною, но ощутил, что могу наконец-то встать со стула и промолчал.

— Неужели меня убил слабак? — продолжил Уильям. — Слабак, который ни на что не годен, который сдался едва запахло опасностью?

Я стоял на месте и молча смотрел на брита. До боли сжались кулаки. Зубы заскрипели.

— А говорят, морпехи не сдаются, — усмехнулся Вильям. — Ты сдался?

— Нет, — прошипел я.

— Тогда вали отсюда! — крикнул Виндрок и исчез.

Туман тут же рванул в комнату, схватил меня, полез в рукава и за шиворот. Его холодные щупальца на теле заставили содрогнуться и дёрнуться к двери. С удивлением обнаружил, что могу выставить щит. Отмахнулся им, ослабил чужую хватку и рванул на выход.

Сзади схватило, потянуло обратно. Глухо зарычал, упёрся ногами в пол, махнул щитом назад, ещё раз. Свалился на четвереньки, и впечатал кулак в бетон. Полетело крошево, затрещали кости. Взгляд упал на дверь. Вынес её телекинезом и в проём полился свет. Яркий, ослепительный, он стегнул по глазам болью, заставил зажмуриться. Брызнули слёзы, но и чужая хватка ослабла ещё сильней. Я закричал дико-дико и рванул вперёд, в дверной проём, что еле угадывался сквозь пелену в глазах, а за ним…

* * *

Я вынырнул из мутной жижи резко, одним рывком. С потолка в глаза бил тонкий луч от фонаря. Заставлял морщиться. С трудом перевернулся и отжался от склизкого пола, вставая на четвереньки. Помотал головой, приходя в себя, восстанавливая зрение, и меня вырвало.

Переведя дух, перенёс вес тела на одну руку, а другой оперся на бортик, осмотрелся. Облепиха сидела в считанных сантиметрах от меня, не делая попыток приблизиться. Её хвост носился из стороны в сторону как угорелый, а глаза неотрывно за мной наблюдали. Шерсть слиплась от грязной воды, в ней застряли какие-то ошмётки мусора.

Представил со стороны себя, и понял, что выгляжу нелучше. Улыбнулся ей, как самому родному существу в мире и прохрипел: