Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени

Таким образом, Ришелье полагался на партнерство с корпоративной элитой, а не на так называемые бюрократические механизмы «абсолютизма». Кажущийся упадок штатов на самом деле был переходом с одного уровня совещательной деятельности на другой — с национального на провинциальный, поскольку Генеральные штаты в конце концов перестали собираться; а затем и с провинциального на местный, так как в некоторых областях небольшие ассамблеи оказались более стабильными. Иногда консультации проводились и с альтернативными корпоративными органами: церковными, правовыми и городскими ассамблеями. Эффективность работы этих многообразных механизмов говорила о том, что подвижки частного и социального характера происходили внутри центральных и местных властных группировок, а отношения между ними не менялись.¹ Судьбу отдельных организаций с большей вероятностью можно объяснить стечением обстоятельств, а не продуманными действиями правительства.

Так называемые «абсолютистские» инициативы, приписываемые Ришелье, опровергаются благодаря некоторым факторам, которые привлекли внимание историков лишь недавно. Таковыми являются неоднозначная оценка королевской власти в правительственных кругах, использование механизмов централизации для простого налогового шантажа и чрезмерное упрощение картины противостояния короны и местных учреждений. Однако кардиналу удалось сделать то, что в дальнейшем оказалось весомым вкладом в дело построения абсолютной монархии. После ухода Ришелье французы уже знали, что последнее слово всегда остается за королем.

ФРОНДА

Фронда 1648-1653 годов была смесью трагедии и фарса. В некотором отношении она была дешевой копией Гражданской войны в Англии, спектаклем, сыгранным по плохому сценарию с несколькими десятками актеров. Как, спрашивается, можно всерьез воспринимать мятеж, имя которому дали рогатки, из которых парижские хулиганы стреляли по богатым экипажам? Иногда Фронда даже объявлялась самым важным событием в истории Франции XVII века.² В таком случае высокую оценку заслуживают ее результаты, а не причины, крывшиеся в обиде на власть. Эта обида объединила некогда соперничавшие группировки: членов парламента, ро–бенов, дворянство шпаги и грандов.

¹ Parker D. L

a Rochelle and the French Monarchy: Conflict and Order in Seven

teenth‑Century France.Royal Historical Society.

²

Coveney P. J. 1977.France in Crisis 1620-1675.Macmillan. P. 37.

Суть Фронды объяснялась по–разному. Для историков–марксистов она была народным мятежом против классового врага в лице короны и аристократии. «Абсолютизм» был средством, с помощью которого феодальное дворянство продолжало эксплуатировать крестьян.¹

В этом контексте Фронда представлялась продолжением крестьянских бунтов, омрачивших 1630–е и 1640–е годы; среди них наиболее известны восстания кроканов на юго–западе и «босоногих» в Нормандии. Поскольку в этом случае приходится игнорировать факт, что многие влиятельные аристократы выступали против правительства, большинство историков склонялись к объяснению более конституционного характера. Популярность сильной монархии была несомненна. Даже критика в адрес притеснителя–Ришелье касалась его внешней политики, а не внутренней, которая, по видимости, не вызывала противо–действия.² Не пользовался популярностью сам способ управления в период малолетства, когда министр, представлявший монарха, использовал репрессивные меры от имени юного Людовика XIV.