Миф сегодня (ЛП)

[2] Развитие рекламы, большой прессы, иллюстрированных изданий, не говоря уже о бесчисленных пережитках коммуникативных ритуалов (ритуалов повеления в обществе) делает более настоятельным, чем когда-либо, создание семиологии как науки. Часто ли мы в течение дня попадаем в такую обстановку, ГДЕ НЕТ НИКАКИХ ЗНАЧЕНИИ? Очень редко, иногда ни разу. Вот я стою на берегу моря, оно, конечно, не несет никакого сообщения, но на берегу - сколько семиологического материала: знамена, лозунги, сигналы, вывески, одежда, даже загар на телах - все это дано мне как множество высказываний.

[3] Понятие СЛОВА является одним из самых спорных в лингвистике. Я пользуюсь этим термином ради простоты изложения.

[4] "Tel Quel", 1941-1943, II, p. 191.

[5] Ср. latin/latinite=basque/x; x= basquite. "Латинский/латинскость=баскский/ x; x=баскскость".

[6] Я подчеркиваю: в Испании, потому что во Франции повышение жизненного уровня мелкой буржуазии повлекло за собой расцвет целой "мифологической" архитектуры, представленной загородными постройками в баскском стиле

[7] С этической точки зрения неудобной оказывается как раз мотивированность формы мифа. Ибо если можно говорить о "здоровье" языка, то оно основывается на произвольности знака. Миф вызывает отвращение использованием мнимой природы, роскошью значащих форм, подобных предметам, в которых полезность приукрашена видимостью естественности. Желание сделать всю природу гарантом мифа вызывает своего рода чувство тошноты, миф оказывается слишком уж богатым, в нем слишком много мотиваций. Эта тошнота подобна тому чувству, которое испытываешь перед произведениями искусства, не желающими делать выбор между ФИЗИСОМ и АНТИФИЗИСОМ; первое они используют как идеал, а второе - в целях экономии средств. С этической точки зрения здесь есть некоторая низость, подобная ставке на двух лошадей.

[8] Свобода выбора точки зрения представляет собой проблему, которая не относится к семиологии, выбор зависит от конкретной ситуации, в которой находится субъект.

[9] Мы воспринимаем называние животного львом как простой ПРИМЕР из латинской грамматики, потому что, будучи ВЗРОСЛЫМИ ЛЮДЬМИ, находимся в позиции создателей этого примера. Позже я вернусь к роли контекста в этой мифологической схеме.

[10] Напротив, классическая поэзия - в высшей степени мифологическая система, поскольку в ней на смысл налагается дополнительное означаемое ПРАВИЛЬНОСТЬ. Так, александрийский стих представляет собой одновременно и смысл дискурса и означающее некоей новой целостности - поэтического значения. Успех произведения, если он достигается, зависит от степени зримого слияния двух систем. Понятно, что никоим образом нельзя говорить о гармонии между содержанием и формой, а только об ЭЛЕГАНТНОМ проникновении двух форм. Под ЭЛЕГАНТНОСТЬЮ я понимаю возможно большую экономию средств. Вековым заблуждением литературной критики является смешение СМЫСЛА и СОДЕРЖАНИЯ. Язык есть всегда система форм, и смысл есть разновидность формы.

[11] Здесь мы имеем дело со СМЫСЛОМ в понимании Сартра, смыслом как естественным свойством вещей, существующим помимо какой бы то ни было семиологической системы (Saint Genet, p.283).

[12] СТИЛЬ, по крайней мере в моем понимании, не есть форма, он не имеет отношения к семиологическому анализу Литературы. И действительно, стиль есть субстанция, которая находится под постоянной угрозой формализации. Во-первых, он вполне может деградировать и превратиться в письмо; существует "письмо на манер Мальро", даже в произведениях самого Мальро. Вовторых, стиль вполне может стать особым языком, таким, которым писатель пользуется ДЛЯ СЕБЯ и ТОЛЬКО ДЛЯ СЕБЯ; тогда стиль становится чем-то вроде соллипсистского мифа, языком, на котором писатель обращается к САМОМУ СЕБЕ; понятно, что при такой степени окостенения стиль требует настоящей дешифровки, глубокого критического анализа. Образцом подобного, совершенно необходимого анализа стилей являются работы Ж.Л. Ришара.

[13] Мы говорим о сослагательной форме, потому что именно с помощью сослагательного наклонения в латыни передавалась "косвенная речь"; это прекрасное средство демистификации.

[14] "Капитализм обречен на то, чтобы обогащать рабочих", - заявляет "Пари-Матч".

[15] Слово "капитализм" вовсе не табуировано в экономическом смысле, оно табуировано только в идеологическом смысле и поэтому отсутствует в словаре буржуазных способов репрезентации действительности. Лишь в Египте во времена правления короля Фарука один обвиняемый был осужден буквально за "АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ ПРОИСКИ".

[16] Буржуазия никогда не употребляет слово "Пролетариат", которое считается принадлежностью левой мифологии; исключение представляет случай, когда необходимо изобразить Пролетариев как рабочих, сбившихся с истинного пути под влиянием Коммунисти ческой партии.