Мифология Британских островов

Но вскоре разговор польется снова, потому что о ней можно порассказать немало, и все замрут в ожидании рассказа. И понемногу начнет разворачиваться предание. Может быть, старик, вынув трубку изо рта, выдует облачко синего дыма в темноту над притолокой и начнет: «Я отлично помню то время. Я сам еще мальчонкой был, когда старый Майкл О’Брайен наезжал к нам с мельницы О’Каллагана, что в графстве Клар, а Бидди Эрли там и жила, по соседству, в Фикле. Он был сапожник и работал у нас месяца по три-четыре. По большей части упряжь чинил. Он-то ее хорошо знал, много о ней слышал и не позволил бы сказать о ней дурного слова. Он был старик властный, вот как. И многое мог о ней рассказать, да и сам видал немало». И тут пойдут рассказы, и каждый будут обсуждать и раскусывать, покуда кто другой не переведет разговор на новый, не менее интересный предмет.

Нелегко вынести справедливое и точное суждение о жизни Бидди Эрли, потому что фигура ее очень противоречива и, как часто бывает в таких случаях, ее могущественные и сплоченные враги сделали все, что могли, чтобы очернить и приуменьшить ее славу. К счастью для правдивого историка, после ее смерти они успокоились и не преследовали ее так ретиво, как на протяжении ее долгой жизни.

Этот рассказ о ней собран из многих источников. Сюда относятся неимоверно старые жители ее деревни, а также ее правнучки — очаровательные и получившие прекрасное образование леди, которые работают сейчас в Дублине.

А также враждебная к ней и весьма противоречивая статья, опубликованная в 1879 году, через шесть лет после ее смерти, и устные предания. Однако наилучшим источником информации оказались старики, которые в молодости слышали рассказы из первых рук от ее современников и друзей. Эти рассказы излучают аромат подлинности каждым словом и удивительно соответствуют друг другу, хотя услышаны в разных местах и даже в разных графствах.

Бидди Эрли родилась в последний год восемнадцатого столетия в крошечной деревушке Фикл в восточной части Клара. Там она прожила всю жизнь, которую никак нельзя назвать лишенной событий, до 1873 года, когда она была призвана к предкам. В молодости Бидди была красивой, здоровой и рослой деревенской девушкой и отлично справлялась с любым делом. Она умела доить и сбивать масло, готовить на уличном очаге, присматривать за домашней птицей и чуять дождь или перемену погоды. С любым делом она справлялась не хуже других деревенских женщин, а часто и лучше. Она обладала сильным и прямым характером, хотя была несколько порывиста, и одарена живым природным умом, усиленным необычайно острой наблюдательностью.

Ее родным языком был ирландский, однако в первом браке она немного выучилась английскому. Позже она могла довольно свободно объясняться на «языке галлов», как тогда называли англичан. С раннего детства в ней были заметны признаки одержимости. Она говорила о встречах и даже играх с духами с той же легкостью, как другие дети рассказывают об игре со щенком или котенком. Когда она подросла и почувствовала настороженность, с какой более ортодоксальные люди относятся к тем, кто слишком близок к невидимому миру фейри, — хотя сами они не сомневаются в их существовании и порой рассказывают о встречах с ними, — она стала держаться особняком или, по крайней мере, держала при себе свои встречи и приключения с фейри.

Она очень рано узнала дикие травы, их целебные и магические свойства. Земляной народец научил ее использовать травы для колдовства и борьбы с чарами. Поначалу она редко пользовалась этими знаниями, разве что для защиты и при нужде, чтобы лечить родственников и домашних животных. Мало-помалу она начала оказывать услуги друзьям и соседям и лечить их скотину, при условии, что была о них хорошего мнения. Она была очень разборчива и помогала не всякому.

Ее слава целительницы, или «белой» ведьмы, разошлась широко, так что все больше и больше народу приходило к ней за помощью. Сначала соседи, за ними жители ближайших приходов и, наконец, люди со всей западной Ирландии.

Однако задолго до того, как ее известность разнеслась столь широко, началась война между ней и церковью, которая продолжалась всю ее жизнь. Местный приходской священник с возмущением выслушивал рассказы о ее могуществе. Бидди стала для него источником серьезного беспокойства. Она нарушила спокойное течение жизни прихода, где до того он был непререкаемым авторитетом. Священник с раздражением заметил, что его мнение теперь часто пропускали мимо ушей, а его паства обратилась к неграмотной крестьянке с какими-то неясного происхождения оккультными способностями. «Ее сила не от бога», — объявлял он всем и каждому.