МИФОтолкования

– Следовательно, требуется всего лишь убедить Его Величество… и его советников… что моего скромного умения действительно хватит для его надобностей.

Я снова повернулся к трону, дав королю увидеть мою тайную улыбку, отрицавшую скромность моих слов.

– Ваше Величество, способности мои многочисленны и разнообразны. Однако суть мощи – это контроль. Поэтому, понимая, что вы человек занятой, я, скорее, чем терять время на всего лишь коммерческие хитрости и мелкие демонстрации вроде тех, какие мы уже видели, сплету всего три заклинания, и, надеюсь, ваша мудрость воспримет стоящую за ними глубину.

Я повернулся и, вытянув палец, показал на Глипа и Лютика.

– Вон там моя призовая пара одинаковых единорогов,

– драматически произнес я. – Не будет ли Ваше Величество добр избрать одного из них?

Король удивленно моргнул, услышав, что его пригласили принять участие в моей демонстрации. Какой-то миг он колебался.

– Мгмм… я выбираю того, что слева, – сказал наконец он, показывая на Лютика. Я слегка поклонился.

– Отлично, Ваше Величество. По вашему велению это создание будет пощажено. Смотрите внимательно на другое.

На самом-то деле это был еще один трюк, которому меня научил Ааз. Называется он «сила мага» и позволяет выступающему предлагать зрителям выбор, не давая им в действительности никакого выбора. Если б король выбрал Глипа, я бы просто продолжил работу над «созданием, обреченным его повелением».

Я медленно навел палец на Глипа и слегка опустил голову.

– Валла-валла-Вашингтон! – мрачно провозгласил я. Не знаю, что означают эти слова, но Ааз заверил меня, что у этой фразы есть исторический предшественник и она убедит народ, что я действительно делаю что-то сложное.

– Алла-казам-шазам, – продолжил я, подымая другую руку. – Крибле-крабле… Я мысленно снял с Глипа личину. Толпа прореагировала аханьем, заглушив мое последнее «бу-глип».

Однако мой дракон услышал свое имя и прореагировал сразу же. Он вскинул голову и, проковыляв вперед, послушно встал рядом со мной. Как мы и запланировали, Ааз тут же поплелся, спотыкаясь, к месту неподалеку от головы Глипа и встал там, следя и наготове.

Этим мы намеревались указать, что подготовились управиться с любыми могущими возникнуть затруднениями с драконом. Однако реакция толпы на его присутствие сильно превзошла ее ужас из-за превращения у нее на глазах единорога в дракона. Я и забыл, насколько действенна личина «скверного типа». Боясь потерять инерцию своего выступления, я поспешил продолжить.

– Этот исковерканный бедняга – мой ученик Ааз, – объявил я. – Возможно, вы гадаете, по силам ли ему остановить дракона, если зверь рассердится. Теперь я вам скажу… не по силам!

Толпа нервно попятилась. Уголком глаза я увидел, как рука генерала скользнула к рукояти секиры.

– Но это по силам мне! Вы теперь знаете, что силы тьмы не чужды Скиву!

Я резко развернулся и ткнул пальцем в Ааза.

– Фигли-мигли, крошки и мученики! Я снял личину с Ааза.

Последовал миг ошеломленного молчания, а затем Ааз улыбнулся. Улыбка Ааза, как известно, делает сильных людей слабыми, а в толпе стояло не так уж и много сильных людей.

Зрители наполовину растоптали друг друга, спеша отступить от демона, и их вопли перемешались с торопливо произносимыми защитными заклинаниями.

Я снова повернулся к трону. Король и казначей, кажется, воспринимали все это неплохо. Они держались спокойно, хотя чуть побледнели. А генерал задумчиво хмурился, глядя на Ааза.

– В качестве демона мой ученик сможет, если понадобится, укротить дракона… нет, десять драконов. Таково мое могущество. И все же могущество надо умерять мягкостью… или, если угодно, элегантностью. Я позволил выражению своего лица стать задумчивым.

– Чтобы сбить с толку врагов и приобрести союзников, не нужно никакой открытой демонстрации своей силы или угрозы. Для подобных случаев можно замаскировать свое могущество, пока станешь бросаться в глаза не больше… чем подросток.

Произнеся последние слова, я сорвал личину с самого себя и предстал в своей юношеской невзрачности. Вероятно, мне следовало б употребить при этом какие-то липовые волшебные слова, но я уже употребил все, каким научил меня Ааз, и боялся экспериментировать с новыми.

Король и казначей внимательно уставились на меня, словно пытаясь проникнуть сквозь мою магическую личину с помощью одной лишь силы воли. Генерал проделывал схожую операцию, пялясь на Ааза, который сложил руки на груди и оскалил зубы в увереной улыбке.

Для разнообразия я разделял его уверенность. Пусть себе пялятся. Было уже слишком поздно пронизывать взглядом мою магию, потому что я больше не работал. Хотя королевская свита и все зрители пребывали в убеждении, будто стали свидетелями мощных чар, в действительности я всего-навсего удалил чары, искажавшие их зрение. В данную минуту все мы – Ааз, Лютик, Глип и я – были просто самими собой, какими б необычными мы ни выглядели. Даже самый опытный по части магического зрения не смог бы просветить насквозь несуществующие чары.