Мифы Дальнего Востока

Однако чаще в мифах и мифологических сказках (причем у большинства народов мира) луна ассоциировалась с женским началом и водной стихией, поскольку считалось, что именно она управляет физиологическими процессами в женском организме и движением мировых вод — приливами и отливами. Одним из существ, связанных с луной, у многих народов почиталась лягушка, которая, как и луна, олицетворяла женское начало и водную стихию. В очертании пятен на луне нанайцы видели силуэт сказочной девушки-лягушки.

Жили на берегу Амура две подруги — женщина и лягушка. У женщины был маленький сын, у лягушки — дочь.

Однажды говорит лягушка: «Пойдем, сестрица, черемуху собирать!» А черемуха росла на дальнем острове посреди Амура. Взяли они своих детей, сели в лодку и поплыли к острову. Лягушка на веслах, женщина рулем правит.

Причалили к острову, детей оставили в лодке, а сами пошли за черемухой. Много ее к тому времени поспело — скоро не соберешь. Вот и говорит женщина лягушке: «Поди-ка посмотри, как там без нас наши ребята!»

Подошла та к лодке. Дети спят. Смотрит на них лягушка и думает: «Сестрицын сынок такой красавец, а моя дочка — лягушка лягушкой!» Взяла свою дочь и положила на берег. А сама села в лодку и уплыла домой.

Шаманка. Нанайцы. Начало XX в. МАЭ 1837-75.

Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера)

Ждала-ждала женщина подругу, не дождалась. Пошла на берег. А лодки нет. И лягушки нет, и сына. Только лежит у самой воды лягушкина дочка и плачет.

Стала женщина жить на острове, растить лягушкину дочь. Построила из травы шалаш, насушила побольше черемухи. Когда зима пришла, стала печь из сушеной черемухи лепешки. Так год за годом и жили.

А сын женщины тем временем у лягушки в доме растет, ее своей матерью считает. Вырос, стал взрослым парнем, начал на охоту ходить, зверя добывать. Лягушка при нем живет, нужды не знает, каждый день мясо ест.

Раз выслеживал парень в тайге жирного лося. Вдруг села ему на плечо маленькая птичка и запела: «Глупый ты, глупый! Для лягушки мясо добываешь, а твоя родная мать с лягушкиной дочерью на дальнем острове голодает!»

Вернулся парень домой. Стала лягушка его чаем поить. А он к ней присматривается, потом спрашивает: «Матушка, почему у тебя такие кривые ноги?» Лягушка отвечает: «Как же им не быть кривыми? Твой отец торговать ездил, меня с собой брал. Я по целым дням на нартах сидела, вот ноги и покривились». — «А-а! — говорит парень. — А почему у тебя на животе темные разводы?» — «Шила однажды твоему отцу одежду у огня и обожглась». — «А почему у тебя желтые щеки?» — «Когда-то подарил мне твой отец китайские медные серьги. Я их носила в мороз — вот и отморозила щеки».

Однако парень ей не поверил. На другой день взял лодку и отправился по Амуру на дальний остров. Нашел там травяной шалаш, а в шалаше свою родную мать и лягушкину дочку. Говорит парень женщине: «Матушка, я твой сын».

Заплакала женщина от радости, стала обнимать сына. Парень ей говорит: «Поедем домой, а лягушкина дочь пусть здесь остается». — «Как же я ее брошу? Ведь я ее вырастила». Парень, хоть и нехотя, согласился взять лягушкину дочь с собой. Сели они все трое в лодку, поехали домой.

Увидела их лягушка, испугалась и убежала.

Вот живут мать и сын, и лягушкина дочь при них. Кормят ее, одевают, а все равно чувствует она себя в доме чужой. Пошла как-то поздним вечером лягушкина дочь по воду. Села на бережок и заплакала: «Родная мать меня бросила, приемная разлюбила, названый брат едва терпит. Одна я на белом свете!» Потом набрала в ведра воды, хотела домой идти, но тут взошла луна, и увидала лягушкина дочь на луне свою тень. Смотрит она на свою тень и думает: «Лучше бы мне оказаться на луне, чем жить из милости у чужих людей!»

И вдруг дрогнула в небе луна, растянулась до самой земли длинной лентой, подхватила ее и унесла к себе.

С тех пор в полнолуние видна на луне девушка-лягушка с двумя ведрами.

Как и многие народы, нанайцы по-особому воспринимали небесную дорогу — Млечный Путь, который они называли Лыжней Уде. Специалисты полагают, что Уде в нанайской мифологии был божеством дождя. Дождевые струи в представлении многих народов считались нитями, связывающими верхний и средний миры. Вероятно, поэтому Уде поначалу предстает как обычный земной человек, а потом уходит на небо.

В низовьях Амура стоял золотой утес, ближе к истоку — серебряный, а в среднем течении жили в своем доме два брата: старший Акиа и младший Уде61. У старшего брата были жена и маленький сын, младший был еще холост.

Однажды сказал старший брат младшему: «Заготовь завтра побольше дров, чтобы надолго хватило». Акиа ушел на охоту, а Уде отправился в тайгу за дровами.

Вечером вернулся Акиа домой, смотрит: навалены вокруг дома целые деревья, вывороченные с корнем, да такие огромные, что из каждого можно сделать днище лодки. Пришлось ему, чтобы в дом попасть, перелезать через эти стволы.