Мифы Дальнего Востока

Тигра нанайцы почтительно называли «старик» или «отец» и никогда на него не охотились. Иннокентий Александрович Лопатин писал: «Тигра гольд63 не будет стрелять ни в коем случае. Если где-нибудь в тайге гольд выйдет на след тигра, то сейчас же сворачивает в сторону; если же случайно на охоте гольд увидит тигра, то бросает свое ружье, кланяется земно и произносит следующую молитву: “Эйе, старик! Дай нам удачи на охоте, пошли зверя на выстрел”».

Как и медведь, тигр почитался в качестве предка и родича людей. В одном из нанайских родовых преданий рассказывается, как в давние времена девушка стала женой тигра, ушла с ним в тайгу, родила двух тигрят. Брат долго ее искал, но не мог найти, пока она сама не явилась ему во сне и не рассказала, где находится ее теперешнее жилище. Юноша отправился в указанное место, увидел дом «как человеческий, окно и дверь есть, и дым из трубы идет», сестру в образе тигрицы и ее детей-тигрят — мальчика и девочку. Сестра отдала тигрят брату и велела вырастить их среди людей. От этих тигрят пошел один из древних нанайских родов — Актенка (Ахтанка), что означает «рожденные от тигра».

Как уже было отмечено, нанайцы никогда не охотились на тигра, и если человеку все-таки случалось нечаянно его убить, то ему во сне являлся старик в богатой одежде (вероятно, хозяин тигров) и сурово отчитывал за содеянное. Увидев такой сон, человек должен был отправиться в стойбище, где жили люди из рода Актенка (потомки тигра). Старейшина этого рода собирал совет, провинившийся рассказывал, при каких обстоятельствах произошло убийство, и совет назначал ему искупительную жертву, обычно состоявшую из мяса, рыбы и прочего угощения. Человек привозил угощение в стойбище, старейшина делал из дерева маленькую модель лодки, в которую клал понемногу от каждого вида жертвенной пищи. Все вместе шли в тайгу к родовому дереву Актенков. Старейшина произносил молитву: «Старик, не сердись! Он убил твоего сына нечаянно. В следующий раз он будет осторожнее. Вот тебе от него угощение. Пей и ешь с нами и забудь старое». Лодочку с угощением подвешивали на дерево и возвращались домой, где устраивалась совместная трапеза.

Запрещалось также стрелять в преследуемого тигром зверя. Если же то, что добычу преследовал тигр, выяснялось, только когда животное уже было убито, охотник должен был оставить добычу на месте и сказать, обращаясь к тигру: «Старик! Зверь твой, не я убил его, а ты».

В быличках часто рассказывается о случаях, когда тигр помогал человеку, а человек помогал тигру:

Один нанаец отправился надолго в тайгу на охоту, взяв с собой жену и детей. На лодке они поднялись по реке далеко от сво­его селения, сошли на берег, устроили стоянку. Но ночью разыгралась буря и лодку, в которой находились запасы провизии и оружие, унесло течением. Охотника и его семью ожидала смерть от голода, и они решили попросить помощи у тигра. Встали на колени посреди поляны и громко крикнули: «Отец! Помоги нам, а то мы умрем от голода». И тут же из тайги вышел тигр с косулей в зубах. Он положил косулю к ногам людей и направился обратно в тайгу. Однако люди, помня о запрете, не решались к ней прикоснуться. Тогда тигр обернулся и сказал человеческим голосом: «Ешьте, не бойтесь».

В конце концов охотник и его семейство смогли вернуться домой. Но все-таки чувствовали за собой вину и хотели принести хозяину тигров искупительную жертву. Тот явился во сне старейшине из рода Актенка и сказал, что не сердится на охотника.

Амурские тигры играют в снегу.

Stanislav Duben / Shutterstock

Нанайцы называют тигра Амба. Однако, как и у других тунгусо-маньчжурских народов, такое имя носит и самый страшный из злых духов, который может принимать образ тигра. Если такой Амба нападает на человека, то человек вправе его убить. Отличить настоящего тигра от злого духа очень трудно.

Владимир Клавдиевич Арсеньев приводит рассказ своего проводника-нанайца Дерсу Узала, который признался, что однажды «напрасно стреляй» тигра. Этот тигр внезапно выскочил на него из чащи, Дерсу Узала попытался с ним договориться, но, как пишет Арсеньев, «видя, что страшный зверь не хочет уходить, Дерсу крикнул ему: “Ну хорошо, тебе ходи не хочу — моя стреляй, тогда виноват не буду”. Он поднял ружье и стал целиться, но в это время тигр перестал реветь и шагом пошел на увал в кусты. Надо было воздержаться от выстрела, но Дерсу не сделал этого… С той поры мысль, что он напрасно убил тигра, не давала ему покоя. Она преследовала его повсюду. Ему казалось, что рано или поздно, а он поплатится за это».

Вероятно, в силу каких-то обстоятельств Дерсу Узала не смог принести искупительную жертву, и жизнь его действительно закончилась трагически: он был убит беглым каторжником, который хотел завладеть его винтовкой.