Мифы и факты русской истории

Сведения о подкопе встревожили. Воеводы, посоветовавшись с архимандритом, братией и воинскими людьми, повелели под башнями и в нишах стенных копать землю, а троицкому слуге Власу Корсакову делать частые слухи, ибо был он в этом искусен. Расспрашивали пленных, но они не знали о месте подкопа. 1 ноября «был приступ к Пивному двору, хотели зажечь двор» (Выпись вылазкам). Палицын не разобрался и записал событие как два разных штурма. Но у него есть интересные подробности. Сначала было знамение: пономарю Иринарху привиделся сон, что в келью его вошел чудотворец Сергий и сказал: «Скажи, брате, воеводам и ратным людем; се к пивному двору приступ будет зело тяжек, они же бы не ослабевали, но с надежею дерзали». Действительно, с воскресенья на понедельник в третьем часу ночи, ударили пушки, и поляки с громким криком устремились к стенам. Взяв множество вязанок дров, хворост, солому, смолу с берестой и порохом, они зажгли острог у Пивного двора. И от огня стали хорошо видны. Тут со стен из пушек и пищалей многих побили, а пожар погасили. С других стен и башен, козы[93]

с огнем спуская, все осветили и побили тех, кто подошел близко к крепости.

Всех беспокоил подкоп, грозивший взорвать стены и башни. Надо было добывать языка. 4 ноября «была вылазка к Подольному монастырю. Борис Зубов языка взял с Онанею и его ранили, и Фёдора Карцова ранили» (Выпись вылазкам). Авраамий добавляет, что вылазку делали ночью и шли к Нагорному пруду, где литва копала ров. Литва и русские изменники «восташя изо рвов и из ям, яко демоны, нападошя на градских людей». В бою убили слугу Бориса Рогачёва и многих ранили. «Тогда же емше [взяли] казака Дедиловскаго[94]

ранена. Он же в роспросе и с пытки сказал, что подлинно подкопы поспевают, а на Михайлов день хотят подставливати под стены и под башни зелие. Воеводы же, водяще его по городовой стене, он же всё подлинно указал места, под которую башню и под городовую стену подкопы ведут. И изнемогаше от многих ран и начат умирати; и во-пияше... со слезами: "Сотворите мне, винному и бедному человеку, великую милость, дайте мне, Бога ради, отца духовнаго, сподобите мя быти причастника Святых Христовых Тайн!" Архимарит же Иоасаф повеле его.поновив[95]

причастити».

Той же ночью перебежал в монастырь казак Иван Рязанец и сказал, что подкоп уже подвели под башню. Ещё поведал, что атаману и казакам было видение старцев — чудотворцев Сергия и Никона, и грозили они казакам, что те хотят разорить дом Пресвятой Троицы. На другой день пятьсот казаков с атаманом Пантелеймоном Матёрым снялись и ушли на Дон. Тем временем в монастыре копали вал и строили тарасы[96]

против Пятницкой башни на случай ее подрыва. Тогда же решили разрушить подкоп до того, как его взорвут. Стали искать его устье (вход). 6 ноября «высылали на подкоп перекопывати» (Выпись вылазкам). 8 ноября поляки усиленно обстреливали монастырь. Ядром оторвало ногу старцу, другим убило старицу, третье влетело в окно церкви Святой Троицы, пробило доску у образа архистратига Михаила и ранило священника. Ещё одно ядро пробило образ Николы Чудотворца. Для троицких сидельцев повреждение икон было хуже потерь.

9 ноября «сделали вылазку зарушивать подкоп; того же дни и наряд[97] взяли» (Выпись вылазкам). Палицын описал вылазку (перепутав дату) как крупное сражение. Пошли до рассвета в 4 утра. Поначалу успех был полный — «литовцев» гнали до батарей, но там троицких встретили пушечным и ружейным огнем. Воеводы ударили отбой: одни ратные вернулись в крепость, другие ещё дрались с литвой. Тогда из Пивного двора выступил старец Нифонт Змиев; с ним шли 30 монахов и 200 ратных; они рванулись к батареям на Красной горе, но попали под обстрел. В это время небольшой отряд конных во главе с Иваном Ходыревым и Ананием Селевиным, пробравшись оврагами, ударил в тыл и захватил все пять батарей на Красной горе. Сапежинцы бросились под защиту лагерных укреплений, вообразив, что к Троице пришло войско из Москвы. В сумятице ратники увезли в монастырь взятый наряд — восемь пищалей полуторных полковых, затинные и большие самопалы, бочки пороху и ядра. Успех был оплачен кровью: своих убитых насчитали сто семьдесят четыре человека да раненых шестьдесят шесть человек. Враги потеряли больше, но не полторы тысячи убитых и пятьсот раненых, как пишет Палицын.