Мифы и факты русской истории

Нет сомнений, что режиссёр имеет право на свободу творчества, и тут к Хотиненко нет претензий, хотя, по мнению всех рецензентов, фильм получился слабый. Непонятно другое — фильм снимали по государственному заказу, на него было истрачено около 20 млн. долларов. Спрашивается для чего? Какой интерес у правительства финансировать фильм, искажающий славные страницы истории России? Хотиненко утверждает, что от него желали лишь, чтобы фильм получился смешным, а остальное неважно — ведь наши знания о Смуте есть миф. Это, конечно, не так: как раз об освобождении Москвы от поляков известно много. Хотиненко сам пытался создать миф, но художественная слабость фильма ему помешала. Остаются вопросы к тем, кто поддержал съемку фильма: к продюсеру фильма Н.С. Михалкову и к бывшему главе Федерального агентства по культуре и кинематографии М.Е. Швыдкому. Но, как всегда, ответа не будет.

Приспели и романы об освобождении Москвы. В 2007 г. в печати появились две книги со сходными названиями — «1612 год» Д.В. Евдокимова и «1612: Хроники Смутного времени» А.Т. Алиева. Книга Евдокимова, написанная в традиционном стиле исторического романа, значительно слабее романов Шамшурина. Книга Алиева не отличается по сюжету от фильма Хотиненко, снятого по его сценарию, т.е. откровенно антиисторична. Алиев считает позволительным вольно обращаться с историей. По его мнению, главное — общая идея исторического периода:

«Тему "1612" я для себя сформулировал так: во времена самозванства колесо судьбы вертится быстрее — сегодня царь, завтра червь. Роман структурировал, представляя вращение колеса: холоп, бурлак, рында, испанский дворянин-кабальер, царь и снова холоп, червь — всё это состояния простого русского парня Андрея».

Как и Хотиненко, Алиев пытается уверить, что история Смутного времени плохо известна, наполовину придумана, поэтому может позволить делать с ней что угодно. Он пишет: «Царевна Ксения не была любовницей поляка? Но историки не спорят, что она была любовницей Лжедмитрия, а потом ещё нескольких тёмных личностей и её изнасиловали чуть ли не двадцать казаков...» Стоит заметить, что на самом деле историки спорят, была ли Ксения любовницей царя «Дмитрия», и никто не приписывает ей «темных личностей» как любовников. Читателя, любящего Россию, не может радовать, как лихо Алиев выбросил из своей версии Смуты великий и вовсе не придуманный подвиг Минина и Пожарского. Все же к роману меньше претензий, чем к фильму, ведь книга не издана за счёт государства. Главный упрек к Алиеву связан с заглавием книги (и фильма) — это вовсе не «хроника Смутного времени», а фэнтези о Смутном времени.

О Минине и Пожарском пишут и в исторических исследованиях. К их числу относятся книга В.В. Каргалова «Русские воеводы XVI—XVII вв» (2005), где есть глава о Пожарском, и монография В.Н. Козлякова «Смута в России: XVII век» (2007) о событиях Смутного времени, в том числе об освобождении Москвы. Обе работы профессиональны, но мало что добавляют к истории похода Минина и Пожарского в книге Любомирова (1913, 1917).

Место мифа о Минине и Пожарском в государственной идеологии России. Первый, домифологический, период соответствует царствованию Михаила Фёдоровича (1613—1645). Царь и высшие бояре смотрели на вождей нижегородского ополчения как на людей, имеющих важные заслуги перед государством, но неродовитых, не связанных родством с царствующим домом. Второй период начался с воцарения Алексея Михайловича (1645) и завершился кончиной Петра I (1725). Его можно назвать временем признания Минина и Пожарского как спасителей России. Алексей Михайлович, глубоко религиозный, видел в освобождении Москвы промысл Божий; его орудиями были Минин и князь Пожарский. Особое внимание царь обратил на явление св. Сергия Минину. В 1649 г. указом царя день Казанской иконы Божией Матери — 22 октября (4 ноября нов. стиля), когда освободили Китай-город, был объявлен праздником. Минина и Пожарского почитал и Пётр I. В 1722 г. он посетил гробницу Минина в нижегородском кремле. Император сказал тогда: «На сем месте погребен освободитель и избавитель России».

После смерти Петра I для Минина и Пожарского наступил период забвения (1725—1762), хотя в церквях поминали князи Дмитрия Михайловича и Кузьму Минина. Малоумные царицы и ещё более малоумный Петр III тратили силы на светские развлечения. С воцарением Екатерины II впервые после Петра I во главе России оказался по-настоящему умный правитель. Императрица неплохо знала русскую историю, написала пьесы «Рюрик» и «Олег» и составила пособие для обучения внуков. Среди образованной части общества возрос интерес к истории России. Здесь сразу же видное место заняли Минин и Пожарский.