Мифы и легенды Древнего Востока

После этого снизошел на Самсона Дух Яхве, и отправился он в Аскалон, и убил там тридцать мужей филистимских. Он снял все, что было на них, и отдал разгадавшим его загадку. Затем он во гневе вернулся в дом отца своего.

Через некоторое время, во дни жатвы, Самсон взял козленка и отправился к жене. Дорогу ему преградил отец.

— Я хочу к моей жене в спальню! — сказал он ему.

— А мне казалось, — ответил свекор, — что ты возненавидел ее. Поэтому я отдал твою жену одному из брачных гостей. Но разве моя младшая дочь не красивее ее? Ты можешь зайти к ней.

Закричал Самсон в ярости:

— Прав теперь я буду! Прав, если сделаю зарубку в памяти филистимлян!

И выбежал он из города, поймал триста лисиц, связал их попарно хвостами, сунул посредине по горящему факелу и погнал на пашни филистимлян. Сгорели и только что сложенные копны, и несжатая нива, и масличные сады. Филистимляне бегали между стогами, вопрошая: «Кто это сделал?»

И ответили те, кто был на свадьбе:

— Самсон, зять тимнитца, отнявшего у него жену.

Тогда ворвались филистимляне в город и сожгли дом того, по чьей вине был сожжен их урожай.

Самсон же сказал:

— Хотя вы так сделали, я не успокоюсь до тех пор, пока вам не отомщу.

С этими словами он бросился на филистимлян и перебил им голени, а затем удалился, избрав себе жилищем ущелье Этам в землях Иуды, племени, платившего филистимлянам дань. Филистимляне, вооружившись, двинулись за ним и дошли до Лехи. Испугались старейшины и явились к воинам, чтобы узнать, чем они провинились.

— Вы пустили к себе Самсона, причинившего нам зло. Выдайте его, и мы уйдем.

И направились три тысячи воинов из племени Иуды в ущелье под горой Этам, и обратились они к Самсону:

— Зачем ты здесь? Разве не знаешь, что над нами властвуют филистимляне, а ты причинил им зло?

— Что они сделали мне, то и я им! — отозвался Самсон.

— Вот мы и пришли, чтобы тебя связать и выдать им.

— Вяжите! — сказал Самсон, протягивая руки. — Но поклянитесь, что не убьете меня.

И связали его воины Иуды двумя новыми веревками, и отвели к филистимлянам в Леху. Увидев Самсона, филистимляне побежали к нему навстречу. И тут снова сошел на Самсона Дух Яхве, и веревки на его руках разорвались, словно они были из перегнившего льна. И стал шарить Самсон взглядом, ища, чем бы их поразить. И не увидев ничего, кроме свежей ослиной челюсти, он схватил ее и побил ею тысячу человек. И запел он, радуясь своей победе. С тех пор и поется:

Челюстью осла

Толпу, две толпы ^{201},Челюстью ослаПобил тысячу человек!

Челюсть же Самсон бросил, как только это пропел. С тех пор то место называется Рамат-Лехи (Гора-Челюсть).

Потом напала на Самсона жажда великая, и воззвал он к Господу:

— Вот, ты спас меня, раба твоего, а теперь я погибну от жажды и попаду в руки филистимлян.

Услышал Яхве эти слова, разверз землю, и хлынула вода. Напился Самсон ключевой водицы и ожил. Источник этот сохранился в Лехи до сего дня и называется «Источник воззвавшего».

После этого дня судил Самсон Израиль двадцать лет. Как-то он направился в Газу. Увидев сидящую у своего дома блудницу, он вошел к ней. Тогда-то и увидели Самсона филистимляне, и вспомнили, скольких он истребил. Решили они устроить засаду, чтобы на рассвете убить недруга, когда он будет покидать город. Догадавшись, что его ждет, не стал Самсон дожидаться рассвета, вышел, когда еще было темно. Уходя из Газы, он выломал ее ворота вместе с косяком, взвалил их себе на спину и отнес на вершину горы, что восточнее Хеврона. Увидели те, кто были в засаде, что в городе нет ворот, и завыли, как волки пустыни, ибо для города утратить ворота все равно что для воина — щит.

Самсон же зашагал налегке в долину Сорек. Там он встретил красавицу-филистимлянку Делилу ^{202}, которую полюбил с первого взгляда. Узнали об этом правители филистимлян и возрадовались, уверенные, что теперь они покончат с могучим противником. Явившись к Делиле, обещали они много серебра, если она узнает, как одолеть Самсона, чтобы связать и усмирить его.

Ласкаясь к Самсону, спросила его Делила, чем связать его, чтобы одолеть, и возможно ли это.

— Возможно! — ответил Самсон между поцелуями. — Надо обвязать меня семью веревками свежими, еще не высохшими.

Услыхали эти слова филистимляне, прятавшиеся в соседней комнате. Как только раздался богатырский храп, передали они коварной женщине сыромятные ремни. Обмотала ими Делила Самсона семь раз, когда же он проснулся, то разорвал путы с такой легкостью, словно бы это была пакля, пережженная огнем.

И еще много раз, укоряя Самсона в неискренности и обмане, пыталась Делила выведать тайну силы его, пока он, насытившись ее ласками, не открыл ей свое сердце.

— Бритва не касалась моей головы, потому что я — назарей Божий от чрева моей матери. До тех пор, пока ножницы не коснутся моей головы, не уйдет от меня сила, данная мне Господом.