Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия

Имелась гора, на которой поселилось многочисленное потомство Ану и Ки. Видя, что она отягощена, решил отец богов Ану расширить обиталище своих подопечных. Для этого он призвал старшего отрока, своего первенца Энлиля и сказал ему:

— Стала тесна гора для тебя, братьев и сестер твоих. Давай оторвем ее верхушку и разделим гору на две части.

Сказано — сделано! Поднатужившись, разорвали Ану и Энлиль гору. Поднял вершину Ану вверх, а Энлиль опустил плоское подножие вниз. Так появилось небо в виде свода и земля, как плоский диск с неровностями, горами и ущельями, ибо гора была разорвана, а не разрезана ножом. Ану избрал себе для обитания небо, а землю оставил сыну, и стал Энлиль носиться над ней, проникая взором в самые дальние ее концы и наполняя ее дыханием жизни. Без Энлиля не было бы ни летучих облаков, впитывающих и отдающих влагу, как губка, ни растений, ни трав, ни зарослей тростника, ни деревьев, приносящих плоды. Братья и сестры Энлиля осветили и согрели землю. И пришлась она им по сердцу. И захотели они остаться на ней и обратились к старшему брату своему Энлилю:

— Выдели нам место, где бы мы могли жить на земле не разлучаясь.

И соорудил Энлиль в самом центре земного диска город, дав ему имя Ниппур, и поселил там братьев и сестер своих. И жили они там по справедливости, ибо не было среди них высокомерных и жадных нарушителей договоров и доносчиков. Дал Энлиль городу законы и наблюдал сверху, чтобы злодеи и преступники их не нарушали.

Убедившись, что Ниппур хорош и его обитатели справедливы, Энлиль решил в нем поселиться сам. Он соорудил себе в центре города высокий белый помост, воздвиг на нем дом из лазурита — обиталище, поднимающееся вершиной до середины небес и простирающее свою тень на все стороны света ^[118].

Жила в Ниппуре сестра Ану, старица Нунбаршегуну ^[119]вместе со своей прекрасной дочерью Нинлиль ^[120]. Знала матушка, что молодцы Ниппура бросают на Нинлиль жадные взоры, и опасалась за неразумную. Она не отпускала ее никуда одну, но девушка была упряма и настояла, чтобы ей разрешили омыться в прозрачных водах потока.

— Иди, дочь моя, — сказала Нунбаршегуну. — Только знай, что на раскинувшиеся за Ниппуром луга спускается из своего храма сам Энлиль. Если увидит тебя огнеокий бык, не соглашайся на то, что он тебе предложит. Скажи ему: «Я еще молода. Еще не созрели груди мои, и рот мой еще мал, не знает он поцелуев». Отступит от тебя Энлиль!

Все было так, как предвидело и чего опасалось материнское сердце. Узрев со своих высот прелести Нинлиль, Энлиль спустился к ней с быстротою ветра. Когда же божественная дева не уступила вспыхнувшей в нем страсти, он удалился, сделав вид, что примирился с отказом. Но, когда Нинлиль явилась омыться на следующий день, Энлиль, притаившийся в камышах, налетел на нее, швырнул на дно челна и насытился ее невинной красотой.

Узнали об этом старшие боги и, вознегодовав, решили на своем совете изгнать насильника в подземный мир. Пришлось Энлилю подчиниться этому решению. За ним последовала Нинлиль, успевшая привязаться к своему грозному супругу. В толщах земли родила Нинлиль первенца Нанну ^[121], которому было суждено подняться на небо, чтобы освещать землю и показывать смертным смену времен. Кроме верхнего Нанну, родила Нинлиль еще трех нижних сыновей, которым не дано было увидеть дневного света, ибо, чтобы уйти в верхний мир, надо оставить голову за голову.

По прошествии положенного времени Энлиль и Нинлиль возвратились на небо и зажили в самом отдаленном его месте, стараясь как можно меньше общаться со смертными. Энлиля раздражало их многолюдство, и в своем гневе он обрушивал на людей различные бедствия. Редко удавалось кроткой Нинлиль усмирить гнев огнеокого быка. И страдало человечество по его вине от чумы, засухи, потопов.

Сотворение людей ^[122]

(Миф шумеров)

Во дни былые, когда небеса от земли отделились, в былые ночи, когда земля от небес отошла, умножилось небожителей племя и от нехватки пищи страдало.

И ануннаки, старшие боги, заставили младших, игигов ^[123], трудиться. И рыли игиги канавы, и носили на плечах тяжелые корзины с землею, и орошенные поля засевали. И не было конца их труду. И возроптали они, и побросали в огонь свои мотыги, и двинулись к Энки ^[124]искать справедливости.

Заволновались ануннаки: без работников не стало в мире пищи. Собрались они все вместе и запричитали, сетуя, что спит Энки в глубине Энгури, куда никто проникнуть не смеет. И, услышав стоны и жалобы богов, праматерь Намму отправилась к Энки.

Шумерская печать с изображением сцены жертвоприношения

— Проснись, сын мои! Покинь свое мягкое ложе в глубине тихоструйной Энгуры. Сон прогони! Избавь богов от терзаний!

— Я сделал все, что было в силах моих, — ответил Энки, не поднимая головы. — Я от трудов утомился. У братьев моих и сестер на уме лишь пиры да веселье.

— Нет! Не все ты сделал, — возразила мудрая Намму. — Помощников ты не сделал, которые взяли бы на свои плечи наши заботы ^[125].