Мифы и легенды Огненной дуги

Ставка ВГК в общем верно оценивала обстановку на стыке двух фронтов, считая положение противника критическим. Вместе с тем в этот момент в её действиях начала проявляться торопливость. Уже к исходу 26 января она считала разгром группировки в районе г. Касторное делом решённым. «Вечером 26 декабря в очередном телефонном разговоре с Верховным Гпавнокомандующим в связи с успешным развитием операции было принято решение о ходе наступления после взятия Касторного, –

вспоминал А.М. Василевский, –

по которому левое крыло Брянского фронта ударом на Колпны, Малоархангельск и далее на Фатеж должно было не позволить противнику закрепиться на реке Тим и тем самым обеспечить с севера успешное выполнение задач Воронежским фронтом. Правое крыло Воронежского фронта после взятия Касторного должно развивать наступление на Курск»[197]

. Прогнозирование развития оперативной обстановки и опережающее планирование – это прямая обязанность военачальников и важнейшая задача в ходе операции. Однако, стремясь более полно использовать инициативу, перехваченную после Сталинграда, и на плечах отходящего неприятеля как можно дальше отбросить его, советская сторона постепенно начала терять чувство реальности. Первым серьёзным проявлением этого стала именно Воронежско-Касторненская операция. В момент, когда её главная задача была ещё не решена, а наступление развивалось с большим трудом, вместо усиления направления главного удара для скорейшего прорыва обороны на всю глубину, создания плотного кольца вокруг многочисленной группировки и условий по недопущению её деблокировании, Москва занялась планами дальнейшего наступления на запад. При этом не имея серьёзных резервов, всё теми же соединениями, не выходившими из боёв уже месяц и из последних сил сражавшимся у Горшечного, Нижней Ведуги и Волового. Это, помноженное на плохую работу разведки, сначала не позволило полностью уничтожить «котёл» под Касторным, а затем привело к разгрому наших войск (в том числе и Воронежского фронта) на Украине в марте 1943 г.

Но вернёмся к ходу операции. Стремясь усилить натиск своих сил на оборону противника, Ставка ВГК настоятельно требовала от командования фронтов большей организованности, чёткости в управлении войсками и решительности. Поэтому М.А. Рейтер этим же вечером, 26 января, отдал приказ 13-й А продолжить наступление и ночью, чтобы не допустить закрепления неприятеля на заранее подготовленном рубеже Воловчик, Волово, Липовчик. А Ф.И. Голиков бросил все силы на доставку горючего 4-м тк. И эти усилия уже на следующий день дали определенный эффект.

Главную роль 27 января на обоих фронтах сыграли танковые соединения, которые их командование массировало на направлении главного удара. Н.П. Пухов перед рассветом ввёл в прорыв для развития успеха оперативную подвижную группу под командованием своего заместителя генерал-майора М.И. Глухова[198]: 129-я отбр полковника Н.В. Петрушина (48 танков), артиллерийский противотанковый полк, два аэросанных батальона и два дивизиона «катюш». Пройдя через боевые порядки 307-й сд, она устремилась к Воловому, которое обороняла всё та же 82-я пд. Однако начавшаяся пурга не позволила подойти к селу на рассвете. М.И. Глухов разделил свои силы на две части и нанес одновременно два фланговых удара по селу. В разгар боя начали подходить и части 307-й сд. Кроме того, командарм передал на усиление группе 4-й армейский лыжный отряд майора А.П. Завьялова. В результате к полудню этот последний крупный опорный пункт немцев на пути к г. Касторное был взят.