Мифы и легенды Святой земли

– В таком случае, – сказал прямодушный судья, – позвольте спросить, ваше величество, как вы, не имея сил поднять один мешок той земли, что вы намерены отобрать у ее законных владельцев, собираетесь нести ношу всего того, чего вы насильно лишили вдову и ее несчастного сына, и как вы будете держать ответ за это беззаконие в Судный день?

Сначала этот резкий, но справедливый укор рассердил халифа; однако, подумав, он сказал:

– Слава Аллаху, который послал мне такого добросовестного слугу. Я возвращаю землю вдове и ее сыну и, дабы компенсировать ей те слезы, что она пролила по моей вине, я слагаю с этой земли все налоги и сборы.

Как-то раз караван верблюдов проходил мимо фруктового сада. В тот момент хозяин сада сидел на заборе, выложенном из грубого камня.[138]

Вдруг один изящный молодой верблюд ухватил зубами нависшую над ним ветку дерева и перекусил ее. Хозяин сада тут же схватил камень и бросил его в животное. Он был на удивление точен, и верблюд упал замертво. Погонщик каравана, увидев произошедшее, пришел в бешенство, поднял с земли тот же самый камень и с поразительной меткостью швырнул его в своего обидчика. Камень угодил тому прямо в висок, так что садовник тут же испустил дух. Погонщик, напуганный до полусмерти своим необдуманным поступком и осознавая, какими чудовищными последствиями все это грозит, вскочил на самого быстрого из своих верблюдов, оставив всех остальных в их собственное распоряжение, и поскакал так быстро, как только мог. Однако совсем скоро его нагнали сыновья убитого и заставили вернуться вместе с ними к месту трагедии, которая разыгралась недалеко от лагеря халифа Омара ибн аль-Хаттаба. Сыновья садовника потребовали отдать им жизнь убийцы их отца, и, несмотря на все заверения виновного в том, что он совершил преступление не из злого умысла, а под давлением неожиданных обстоятельств, халиф приказал отрубить несчастному голову, ведь у того не было никаких свидетелей, которые бы могли подтвердить, что он говорит правду, а сыновья убитого и слышать не хотели о денежной компенсации. В те далекие времена привести приговор в исполнение практически сразу после его вынесения было обычной судебной практикой. Казнь проходила следующим образом: перед монархом расстилали шкуру животного, на нее ставили на колени виновного, предварительно связав ему руки за спиной. Сзади вставал палач с обнаженным мечом и громогласно произносил: «О повелитель правоверных, ты действительно считаешь, что то-то и то-то необходимо совершить ради спасения мира?» Если халиф отвечал «да», палач задавал тот же вопрос во второй раз; если ответ опять был положительным, он задавал вопрос в третий, последний раз и тут же отсекал подсудимому голову, если только владыка внезапно не отменял смертный приговор. Но вернемся к нашему рассказу. Осужденный пастух, поняв, что его жизнь безвозвратно потеряна, слезно попросил халифа дать ему отсрочку в три дня, чтобы он мог съездить к себе домой, а жил он в лагере, который располагался очень далеко от того места, где они находились, и уладить семейные дела. Он поклялся, что по истечении срока вернется и снова предстанет перед судом. На это халиф ответил, что он должен найти поручителя, который бы согласился нести наказание за него, если пастух нарушит свое слово.

Бедняга в отчаянии окинул взглядом толпу людей, среди которых не было ни одного знакомого лица. Принесли шкуру, и палач начал связывать подсудимому руки. От полной безысходности тот воскликнул: «Неужели раса достойных людей вымерла?!» Не получив никакого ответа, он повторил свой вопрос с еще большим жаром, и тогда доблестный Абу Дхур, который был одним из друзей пророка, вышел вперед и попросил разрешения халифа быть поручителем. Монарх исполнил его просьбу, предупредив, что в случае, если виновный не вернется вовремя, жизнью придется заплатить самому Абу Дхуру. Тот согласился на эти условия, и преступника отпустили. Он тут же бросился бежать, и в мгновение ока его и след простыл.

Прошло три дня, но убийца не возвращался, и никто уже не верил, что он появится. Тогда халиф, уступив требованиям родственников убитого, приказал взыскать плату с Абу Дхура. Принесли шкуру и под плач и причитания многочисленных друзей и родных поставили на нее Абу Дхура со связанными за спиною руками. Дважды громовой голос экзекутора, заглушая шум толпы, спросил повелителя всех мусульман, действительно ли такова его воля, чтобы сей благородный человек покинул этот мир. Дважды монарх угрюмо отвечал «да», как вдруг, в тот момент, когда из уст палача уже готов был раздаться третий и последний вопрос, послышался чей-то крик: «Во имя Аллаха, остановитесь: кто-то бежит!» Халиф подал знак, чтобы палач остановился, и тут, к всеобщему изумлению, показался тот, кого три дня назад приговорили к смерти. Задыхаясь от быстрого бега, он только и смог произнести: «Слава Аллаху» – и свалился на пол.

– Глупец, – сказал ему халиф, – зачем ты вернулся? Если бы ты остался дома, казнили бы твоего поручителя, а тебя бы отпустили на свободу.