Мифы и легенды Святой земли

У одного человека была жена неописуемой красоты, в которую он был влюблен до безумия; женщина любила своего мужа еще больше, потому что он был неслыханно богат.

– Если я умру, – шептала она ему частенько на ушко, – ты не долго будешь горевать и найдешь себе другую жену, которая будет даже лучше меня. Если же первым умрешь ты, я до самой смерти буду помнить и оплакивать тебя.

– Что ты, упаси Господь тебя так говорить, – сурово отвечал муж. – Если ты умрешь, я закрою свое дело и буду скорбеть у твоей могилы семь лет.

– Правда? – воскликнула вне себя от радости женщина. – Ах, а я ради твоей светлой памяти выдержу срок в два раза больший.

Женщина умерла первой, ибо так было написано на небесах. Муж, верный своему обещанию, отошел от дел и в течение семи долгих лет денно и нощно оплакивал жену у ее могилы, кормясь объедками, которые бросали ему добрые люди. Одежда его превратилась в лохмотья; волосы и борода отросли и свисали по телу, словно листья адиантума[180]; ногти стали такими длинными, что напоминали орлиные когти, а тело настолько иссохло, что наш герой стал похож на жука-палочника.[181]

Когда семь лет истекли, аль-Хадру случилось проходить неподалеку от могилы. Увидев загадочного плакальщика, он попросил, чтобы тот рассказал ему свою историю.

Святой, внимательно выслушав, спросил, действительно ли его знакомец верит, что, переживи жена своего мужа, она сделала бы то же самое.

– Конечно, – ответил тот.

– Думаешь ли ты, что если бы она сейчас была жива, то любила бы тебя с прежней силой? – продолжал аль-Хадр.

– А как же!

– Ладно, – сказал святой. – Давай это проверим.

С этими словами он ударил по могиле посохом Моисея и приказал ей открыться. Тут же из могилы поднялась женщина, окутанная в саван, молодая и прекрасная, как прежде. Аль-Хадр спрятался за надгробием, поэтому женщина могла видеть только своего мужа. Она вскрикнула в испуге, увидев исхудавшего человека, облаченного в лохмотья: «Кто ты, о ужасное создание, больше напоминающее животное, нежели человека? И почему я здесь, среди этого унылого кладбища? Если ты гуль, заклинаю тебя, не ешь меня».

Женщина еще больше задрожала от страха, услышав, что стоящее перед ней чудовище – ее верный муж, и отказалась идти с ним домой засветло, сославшись на то, что люди будут плохо говорить о ней, если увидят, что она идет по улице в саване. Тогда муж опустился на землю рядом с ней, положил голову ей на колени и безмятежно уснул, счастливый, что вновь обрел свою любимую жену.

В то время мимо проезжал султан. Увидев мужа с женой, сидящих у открытой могилы, и пораженный красотой окутанной в саван женщины, он предложил ей стать его возлюбленной. Женщина, недолго думая, положила голову своего мужа на землю и взошла на носилки, которые уже ждали ее.

Когда кавалькада скрылась за горизонтом, аль-Хадр покинул свое убежище, разбудил мужа и, сказав, что жена только что покинула его, уехав вместе с султаном, предложил следовать за ними. Они пустились в путь и достигли дворца вскоре после того, как туда прибыли султан и его новая возлюбленная. Аль-Хадр потребовал аудиенции, которую ему немедленно предоставили, приняв во внимание его решительный вид. Сначала султан пришел в бешенство и не поверил словам святого, заявившего, что его спутник – муж женщины, найденной им на кладбище, тем более что та утверждала, будто стоящий перед ними оборванец никогда не был ее мужем. Тогда аль-Хадр приказал, чтобы женщину снова облачили в саван и отправили назад на кладбище. Султан, придя в благоговейный трепет перед святым, был вынужден подчиниться и вернуть женщину к подножию ее могилы. Она тут же обратилась в безжизненное тело и упала на прежнее место, где пролежала семь лет. Кто-то говорит, что аль-Хадр уничтожил ее своим грозным взглядом, другие утверждают, будто ее поразил клювом огромный орел, внезапно спустившийся с небес.

А аль-Хадр тем временем захлопнул крышку гроба, снова ударив по ней посохом. Все было кончено. По велению Аллаха, мужу вернулись семь лет, потраченных им впустую. Он смог жениться во второй раз и прожил долго и счастливо со своей новой женой, которая знала свое место, ведь ее помудревший муж избавился, наконец, от своих прежних иллюзий.