Читаем Мифы и легенды Святой земли полностью

Хозяину-джинну понравилась эта идея, поэтому он тут же отнес юношу в замок. Тот, проснувшись около полуночи, обнаружил, что лежит на роскошной кровати рядом с прекрасной спящей незнакомкой, на чьи прелестные очертания лился мягкий свет от изящных свечей в высоких золотых канделябрах. Он совсем растерялся от радости и удивления, как вдруг красавица открыла глаза, и юноша увидел в них радостный блеск. Они предались любви, после чего обменялись перстнями с печатями и безмятежно уснули. Когда юноша проснулся во второй раз и увидел, что снова лежит на пустыре у городской стены, то первой мыслью, которая пришла ему в голову, было то, что ему приснился чудесный сон. Однако, обнаружив на пальце ту самую печатку, которую надела на него девушка, он понял, что все было наяву, и решил не покидать города, покуда ему не удастся разрешить эту загадку.

Принцесса была не меньше поражена, когда, проснувшись на следующее утро, обнаружила у себя на пальце мужское кольцо – единственную вещь, подтверждавшую, что события той ночи не были сном. Через некоторое время она понесла, но султан никак не мог решиться лишить ее жизни, как того требовал его долг, ибо у принцессы не было братьев. Султан решил сохранить дочери жизнь, услышав ее странный рассказ и увидев именное кольцо, надетое ей на палец неизвестным возлюбленным, ведь султан прекрасно знал о силе и хитрости джиннов, на чей счет он и отнес вину за случившееся. После успешного разрешения от бремени отец отправил ее вместе с сыном в другой город в изгнание и запретил принимать любых посетителей, приставив к ней лишь престарелую няню.

Город, в который была сослана несчастная принцесса, оказался тем самым, в котором жил ее возлюбленный, все еще пытавшийся отыскать свою прекрасную незнакомку. Женщина жила в безвестности, полностью посвятив себя сыну, никого к себе не подпускавшему, кроме матери: как только чужой человек приближался к нему, он тут же начинал плакать. Однажды, устав потешать своего сынишку, принцесса приказала няньке, чтобы та сама вынесла ребенка на улицу погулять, несмотря на его плач. Подчинившись ее приказу, нянька так и сделала. Во время прогулки ей случилось проходить мимо того самого места, где сидел с равнодушным видом наш молодой бедуин. Плач ребенка тронул его сердце, и он попросил няню позволить ему покачать малыша. В тот момент, когда он брал ребенка на руки, тот, как по волшебству, перестал плакать и залился смехом. Это так умилило ничего не подозревавшего отца, что он, прежде чем вернуть мальчика его няне, купил ему целую кучу сладостей у проходившего мимо торговца.

Вернувшись домой, нянька принялась нахваливать своей хозяйке красоту и добрый нрав юноши, которому удалось успокоить малыша. В сердце принцессы блеснула искорка надежды, и она попросила служанку, чтобы та проводила ее к этому молодому человеку.

Встретившись, влюбленные тотчас узнали друг друга, а кольца с печатями подтвердили их догадки.

Рассказывают, что они, с благословения султана, немедленно обручились и жили долго и счастливо.


Когда продавец молока окончил свой рассказ, я сказал:

– Разве не лучше было этому юноше произнести имя Аллаха и не просить защиты у джинна? Доверься он одному Аллаху, ничего бы этого не произошло.

– Нет, – последовал ответ. – Аллах творит лишь добро. Если бы сын шейха не попросил защиты у хозяина поля, джинны могли бы его обидеть или даже унести куда-нибудь, пока он спал. Он предотвратил все эти несчастья, потребовав гостеприимства, поэтому закончилось все хорошо.

Несколько лет назад одна крестьянка из Аль-Валей[159] лишилась глаза при следующих обстоятельствах, о которых я узнал от другой крестьянки.

Как-то раз, проходя мимо источника Айн-аль-Гания на пути из Иерусалима, эта женщина услышала звук, похожий на кваканье. Оглянувшись вокруг, она заметила у самого ручья беременную лягушку и, не подумав, бросила: «Да будет на то воля Аллаха, чтобы ты не разрешилась от бремени, пока меня не попросят быть твоей повивальной бабкой».

Произнеся эти недобрые слова, женщина пошла дальше. Вечером она мирно уснула рядом со своими детьми, чей отец погиб на войне, и как же она перепугалась, когда, проснувшись среди ночи, поняла, что лежит в пещере в окружении странных и совсем не приветливых людей, один из который сухо сказал, что если она попытается произнести Имя, то ей не поздоровится.

– Если мы, те, кто обитает под землей, – пояснил он, – поднимаемся наверх, туда, где живете вы, тогда Имя действительно может послужить вам хорошей защитой. Но если только кто-то из вас, как в твоем случае, без надобности вторгается в наше царство, никакие призывы к Богу не помогут. Чем обидела тебя моя жена, что заслужила твое проклятие, которое ты послала на нее сегодня днем?

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я и в глаза не видела твою жену, – в ужасе ответила женщина.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мифы народов мира

Похожие книги

Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации
Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации

Идишская цивилизация исчезла с земли, где она родилась, ее истинная история была почти забыта. Но она оставила неизгладимый след, и не только в Восточной Европе. Незадолго до ее конца массовая эмиграция евреев в США в конце XIX – начале ХХ века перенесла еврейские религиозные представления, ценности и традиции на другую сторону Атлантики, где представители идишской цивилизации через кинематограф, музыку, литературу и изобразительное искусство, не говоря уже о торговле и промышленности, внесли свой вклад в то, что мы называем американским образом жизни, и, таким образом, в нашу эпоху глобализации, в образ жизни всего мира.

Пол Кривачек

Культурология / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Религиоведение / Образование и наука
Смерть, ритуал и вера. Риторика погребальных обрядов
Смерть, ритуал и вера. Риторика погребальных обрядов

Ритуалы и тексты, с помощью которых люди разных культур пытаются примириться с идеей смерти, интересовала еще классиков социальных наук — Э. Тайлора, Э. Дюркгейма, Б. Малиновского. К на стоящему моменту дисциплинарные границы death studies стали намного шире, а сама эта область гуманитарных исследований претендует на статус одной из самых популярных и активно развивающихся. Книга антрополога и теолога Дугласа Дэвиса представляет собой обзорный труд, способный послужить прекрасным введением в эту научную традицию. Дэвис опирается на концепцию «слова против смерти», которая рассматривает похоронную обрядность как ответ человека на самый пугающий аспект собственной природы, попытку адаптации к нему и даже его преодоления. С этой позиции ученый рассматривает большой круг вопросов, который включает в себя человеческие реакции на утрату близких и теории горя, околосмертные переживания и символическую смерть, историю кремации и отношение к ней в разных культурах, смерть домашних животных и смерть в Интернете, новые виды экологических захоронений и крионику.Дуглас Дэвис — профессор религиоведения и директор Центра исследований смерти и жизни Даремского университета, Великобритания.

Дуглас Дэвис

Религиоведение