От автора.
Примечательна запись относительно боеготовности советского флота. Тогдашний нарком Военно-Морского флота СССР адмирал Н. Г. Кузнецов был отважным человеком, да и в силу определенной независимости флота от Наркомата обороны и советского Генштаба, и в силу своей смелости и понимания своей ответственности перед страной, а не перед лично Сталиным, мог себе позволить проводить определенные мероприятия без оглядки на высшее военное руководство страны. Он своевременно и в полном объеме провел все нужные мероприятия, и флот встретил 22 июня так, как это должно было быть. Ни один корабль в этот день не был потерян, и налеты немецкой авиации на военные порты были успешно отбиты как зенитной артиллерией, так и флотской авиацией. Этой смелости и отваги так не хватало в последние предвоенные месяцы Жукову и Тимошенко. В этом вечный упрек нашим маршалам. И не случайно они все остро недолюбливали адмирала Кузнецова и постоянно, особенно после войны, ставили ему палки в колеса.
По записям Гальдера в этот день видно, что вермахт окончательно готов к броску на восток. Возвращающиеся из войск, расположенных на границах с СССР, военачальники всем довольны.
А что же в это время делается на той стороне?
Если мы обратимся к мемуарам Жукова, то обнаружим, что весной 1941 года у РККА не было даже подготовлено командных пунктов для наркома обороны и Генштаба, с которых можно было бы руководить военными действиями. И это в армии, которая, по уверениям наших современных «историков», уже изготовилась к нападению на бедную и несчастную Германию?
Жуков также пишет, что даже к моменту начала войны у нас не была определена структура Ставки Главного Командования, т. е. фактически высшее военное руководство было организовано так, что управлять повседневной деятельностью войск мирного времени оно могло, а вот осуществлять руководство крупномасштабными военными действиями (неважно, оборонительными или агрессивно-наступательными) едва ли.
По мемуарам Жукова видно, что о скоплении немецких войск на границах наша разведка докладывала в Генштаб, но Сталин все еще пытался избежать войны с немцами, всячески демонстрируя нашу миролюбивость и не позволял осуществить крупномасштабные переброски войск в западные округа.
Только в марте – апреле он позволил перебросить в Белоруссию и на Украину две армии сокращенного состава (уточним, что по немецким масштабам это два неполных армейских корпуса). И только 13 мая началось выдвижение в западные округа 22, 21, 19, 16-й армий и 25-го армейского корпуса. Всего 28 дивизий и 4 армейских управления. Жуков подчеркивает, что в дивизиях было по 8–9 тыс. человек (в немецкой дивизии 12–15 тыс. чел.). Даже если это и не совсем так, то, исходя из сравнений самого Гальдера, 28 дивизий советских примерно равны 10–12 дивизиям немецким.
Была ли в действиях Сталина допущена грубейшая военно-стратегическая ошибка? Скорее всего – да. Но, во всяком случае, обвинять советское руководство в подготовке и развязывании войны с Германией по меньшей мере глупо и нелепо.
Так что не будем особенно оговаривать старика Сталина, тем более что, в конечном счете, просчеты Гитлера оказались куда как ужаснее и трагичнее для Германии, нежели сталинские для России. 