Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма (сборник)

В предложенном мною определении империи акцент поставлен на власти и потому он потенциально позволяет рассматривать США в имперских категориях. Никто не сомневается в том, что США является чрезвычайно могущественной державой. По большинству из шести параметров-источников социальной власти Америка явно опережает Китай, Евросоюз или любого другого потенциального соперника. В то же самое время достаточно очевидно, что почти каждый отдельно взятый источник власти США отличается уязвимостью. Так, например, геополитическим основанием американской власти является огромная территория этой страны, сопоставимая с целым континентом и граничащая с двумя величайшими океанами мира. Федеральная система США явилась примером блестящего компромисса между геополитическими требованиями континентального масштаба страны и идеологической преданностью республиканскому самоуправлению. Тем самым Соединенные Штаты, лучше всех своих противников, ответили на вызов, стоящий перед современной империей. За это, однако, им пришлось заплатить неизбежную цену. В демократическом государстве континентального масштаба очень трудно достичь какого бы то ни было консенсуса между противоборствующими интересами и ценностями. Современная Америка весьма напоминает Германию эпохи Вильгельма II тем, что в ней сочетаются самый динамичный, самый дестабилизирующий вариант развития капитализма и множество локальных сообществ, сохраняющих глубокую преданность традиционным ценностям. Такое сочетание неизбежно порождает острые конфликты. Федеральная система, посылающая своих представителей в конгресс, неподконтрольный исполнительной власти, вряд ли упрощает жизнь правителям Америки [393] .

Необходимо, однако, взглянуть на споры по поводу американской империи – ее мощи и ее уязвимости – с исторической точки зрения. Империи сильно отличаются друг от друга пределами своей власти. В жарких дискуссиях последних лет американская империя изображалась как подобие Древнего Рима – империи, подчинившей себе весь мир. При этом данное сравнение (блестящий пример европоцентричного подхода!) совершенно игнорирует то обстоятельство, что у Рима был могущественный сосед – Парфянская империя, показавшая блестящую способность защищать свои интересы от посягательств Рима [394] .

Однако даже предлагаемое мной определение империи предполагает нечто большее, чем просто власть. С точки зрения двух других критериев, содержащихся в этом определении, – власть над многими народами без их согласия – США очевидно не являются империей. Поликультурная американская демократия прошла определенный путь по сравнению с характерными для XIX века националистическими представлениями об идеальном политическом сообществе. Американские элиты, возможно, научились кое-чему на примере других модерных империй, стремившихся сохранить внутри страны, состоящей из «непримиримых племен» (используем здесь это выражение эпохи колониализма – блестящий пример политической некорректности), преданность общим политическим идеалам и институтам. Последний критерий не позволяет отнести США к империям.

Полезно, однако, взглянуть на «американскую империю» сквозь призму глобализации [395] . В той мере, в какой судьба местных сообществ зависит от экономических и культурных сил мирового масштаба (эти силы часто называют «проамериканскими», они неподконтрольны почти ни одному из правительств), критерий «согласия», возможно, уже утратил свое значение. Никто из нас не давал своего согласия жить на этой планете, однако до сих пор у нас нет иного выбора – нет другой планеты, куда мы могли бы эмигрировать. Другой способ взглянуть на споры вокруг «американской империи» – сравнить последствия глобализации в сегодняшнем мире со степенью проникновения империй прошлого в глубь тех обществ, над которыми они провозглашали суверенную власть. Британская администрация в Индии была в некотором отношении весьма впечатляющим примером имперской власти, однако большинство индийских крестьян ни разу в жизни не сталкивалось с британским чиновником. За весь период имперского господства в Индии британцы вложили туда меньше средств, чем японцы инвестировали в Маньчжурию только лишь за 1930-е годы [396] . Сегодняшняя глобальная либеральная капиталистическая экономика и американская массовая культура не претендуют на суверенную власть в Индии, однако они гораздо глубже проникают в индийское общество и бросают ему открытый вызов. Глобализация также формирует ответную реакцию на это проникновение. Периферия Османской и Британской империй подвергалась атакам радикальных исламистов. Они убили генерала Гордона в Хартуме и подорвали легитимность власти султана, завоевав в конце XIX века Медину и Мекку, что привело к страшным для Османской империи последствиям. Совершенно очевидно, однако, что у них не было возможности сесть в аэроплан и нанести сокрушительный удар по самым центрам имперской власти.