Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма (сборник)

Такая долговечность империй ставит под сомнение саму идею о естественности и неизбежности национального государства. Вместо единой перспективы нашему взгляду открывается многообразие представлений о политической жизни и способах ее реализации. Исследовать истории империй не означает восхвалять или порицать их. Скорее, исследователь получает шанс увидеть, что в прошлом были скрыты не только ограничения потенциального развития, но и возможности. Если представлять историю как прямой путь от прошлого к настоящему, мы не увидим того, что общество всегда в реальности или воображении было организовано множественными способами. Понимание исторических альтернатив в их контексте не только создаст более полное представление о прошлом, но и, надеемся, расширит наш взгляд на будущее.

В этой книге мы не ставим задачу рассмотреть все империи во все времена. Мы обратимся к нескольким империям, чьи истории особенно показательны и тесно переплетены. Наше внимание будет сосредоточено на многообразных формах имперского правления, а также на траекториях, связях и пересечениях имперских проектов. Их истории раскрывают разные подходы к созданию империй и управлению ими, множественные конфликты разнообразных институтов власти. Становится видно, как в отдельные моменты и длительные исторические периоды соперничество империй влияло на мировую политику. Особое внимание мы обратим на стратегии и практики, с помощью которых империи одновременно вдохновляли и ограничивали представления подданных о своей государственной принадлежности, правах и власти, а также на формы политического воображения, возникавшие внутри империй, вопреки им или поверх имперских границ.

Во многовековой истории империй период гегемонии европейских колониальных держав, знакомый нам как наше недавнее прошлое, – краткая страница. Чтобы восстановить историю империй во всей ее полноте и во всем динамизме, нужно вернуться на много веков назад, выйти за пределы того, что обычно определяется как «Новое время», и за пределы истории так называемой цивилизации Запада и его колоний. Мы начнем с Рима и Китая в III веке до н. э., но не потому, что это первые империи (среди их предшественников были Ассирия, Египет, империя Александра Македонского), а потому, что именно Рим и Китай стали отправными точками для последующих строителей империй. Эти две империи достигли масштаба, поражавшего политическое воображение; они создали долговечные институты государственной власти, предложили культурный контекст, позволявший привязывать население к политии, и надолго обеспечили его молчаливое согласие с имперскими формами правления.

Далее мы рассмотрим империи, которые пытались занять место Рима, – тысячелетнюю Византию, дробящиеся исламские халифаты и недолговечную империю Карла Великого. Все эти имперские проекты-конкуренты были основаны на религиозной идее, а их истории демонстрируют потенциал и ограничения воинствующего монотеизма. Монгольская империя, напротив, представила принципиально иную имперскую политику. Она основывалась на военном превосходстве, личных связях между властителем и подчиненными и прагматическом подходе к религиозному многообразию. При Чингисхане и его наследниках монголы создали самую большую континентальную империю в истории, защитили торговые пути от Черного моря до Тихого океана и обеспечили возможность обмена товарами, знаниями и навыками государственного управления по всей Евразии. Монгольские формы правления повлияли на политические практики всего континента – от Китая до империи Великих Моголов, а также на Османскую и Российскую империи. Другие империи, в том числе на территории современного Ирана, Южной Индии и Африки, в этой книге мы не описывали детально, хотя, несомненно, они тоже способствовали взаимообмену и переменам, которые мы анализируем.

Испанскую, португальскую, французскую, голландскую и британскую империи мы не рассматриваем в традиционном контексте «европейской экспансии», ведь стремление к завоеванию территорий и расширению торговли не было свойственно исключительно «Западу». Эти империи, напротив, выжили и разрослись в мире, очертания которого были сформированы более ранними империями. Амбициям европейских монархов препятствовали соревновательность и политическая раздробленность, характерная для Европы после падения Рима, а также полное господство Османской империи в восточном Средиземноморье. Монархов Европы привлекала развитая система коммерческих сетей, выстроенная евразийскими торговцами вокруг Китайской империи вдоль Великого шелкового пути; интересовали их и маршруты активных предпринимателей, торговавших в Юго-Восточной Азии и бассейне Индийского океана. Попытки европейцев получить хотя бы частичный контроль над этими рынками и ставшее следствием этого желания открытие Америки надолго изменили конфигурацию мировых империй.