Мифы о Беларуси

Сугубо с Ордой связана и другая выдумка Ивана III, провозглашенная в 1492 году, что он якобы «имеет право» на земли Литвы и Руси (Беларуси и Украины), так как московские князья получали на них ярлыки от ордынских великих ханов. Но об этом «аргументе» сегодняшние российские историки предпочитают не вспоминать, они говорят о «праве Рюриковичей». Иван III объявил Рюрика-Рёрика «четырнадцатым коленом» среди потомков некоего Пруса, якобы родного брата римского императора (цезаря) Августа — и присвоил себе титул цезаря (царя) на основе этих манипуляций с генеалогией. Только вот не было у Августа (бывшего полководца по имени Гай Октавий, жившего в I веке до нашей эры) брата по имени Прус, а все так называемые «Рюриковичи» не имеют никакого отношения к реальному Рюрику-Рёрику[2].

Спекулятивная подмена понятий происходит по сей день: даже иные беларуские политологи пишут о каких-то «исторических правах» России на суверенитет Республики Беларусь. Между тем великие ханы Золотой Орды прекратили выдачу ярлыков московским князьям на уделы еще в XV веке, а род так называемых Рюриковичей прекратился со смертью Ивана IV в 1584 году — за 407 лет до провозглашения независимой и суверенной Республики Беларусь. С 1613 года в Московии (позже — России) царствовал род Романовых — потомков боярина Андрея Ивановича Кобылы, умершего около 1350 года. Этот род вообще не имел ни малейшего отношения к пресловутым «Рюриковичам». Так о каком праве на их «бывшие уделы» может идти речь?!

Однако посредством манипуляций «право владения Беларусью и Украиной» перекочевало от Рюриковичей ко веем правителям России, начиная от татарина Бориса Годунова до нынешних московских «державников». Так, бывший мэр Москвы Юрий Лужков однажды заявил: «Беларусь и Украина принадлежат России по историческому праву власти Рюриковичей». Хотелось бы знать, кто дал ему право высказывать такие территориальные претензии? Если бы даже он называл себя Рюриковичем, и то недостаточно, а так он просто сомнительный персонаж, подозреваемый в многочисленных хищениях государственных средств и крупных финансовых махинациях.

Павел Терешкович в очерке «Русские в Беларуси: постинтернационалистская рефлексия» (журнал «Неман», 1992, № 6) писал:

«Иван III объявил себя не просто царем, а еще и государем «всея Руси». Беларусь и Украину он рассматривал как «из старины от прародителей отчизну» и обещал, что воевать будет до тех пор, пока не отвоюет все, «и мира с Литвой не будет, а перемирия нужны лишь для того, чтобы собраться с силами». Эта идея и определяла политику России по отношению к своему ближайшему соседу на протяжении 300 лет, до тех пор пока Екатерина II, по-воровски разделив Речь Посполитую, не заявила: «Отторженая возвратах».

Несмотря на эти и другие факты, россияне и пророссийски настроенные беларусы парадоксальным образом трактуют политику России в отношении к Беларуси как «братскую», игнорируя ее истинную суть — имперскую экспансию. Неудивительно, что при таком подходе они отрицают (либо скрывают) преступления царского и коммунистического режимов, а историю нашей страны подают в предельно искаженном виде.

Мифом являются современные суждения о том, что в прошлом беларусы и русские были «одним народом». Это глупость, основанная на махровом невежестве. Литвины (предки беларусов) и московиты (предки русских) жили в разных странах, где сформировались разные цивилизации (разные обычаи, традиции, уклады жизни, социальные отношения, религии, законы, даже одежды и кухни). Но современные российские авторы нынешнее кажущееся подобие между беларусами и русскими экстраполируют в прошлое, когда основным видом контактов между двумя народами были войны. В эпоху Речи Посполитой русские воспринимали беларусов (в тогдашних понятиях — «литву») как врага, который «хуже татарина».

Любопытно то, что такое восприятие было присуще преимущественно представителям власти, служилым людям (военным) и землевладельцам (помещикам). Что же касается крестьян, то они массово к нам бежали. По данным российских властей, только с 1719 по 1727 гг. (за 8 лет!) в ВКЛ бежали из России 198 тысяч человек, в том числе из Московской губернии — 68 тысяч, что составило 3,4 % ее населения. От нас же в Россию никто никогда не бежал. Помимо крепостных крестьян, спасавшихся от безудержной эксплуатации и дикого произвола помещиков, среди беглецов из России было немало православных-староверов, которых преследовали якобы «православные» российские власти.