Мифы Первой мировой

12 сентября запланировали вылет 3–го отряда «муромцев» (4 самолета), 12 «Вуа­зенов» и двух отрядов истребителей «Моран–Парасоль». Никакого взаимодействия организовано не было, один «Муромец» стартовать не смог из-за троекратного пожа­ра моторов, другой вернулся, не перелетев позиций противника, в связи с « отсут­ствием опытного помощника у командира

». Поэтому немцы смогли сбить «Муромец» по­ручика Макшеева, повернувший обратно из-за неполадки с мотором, и «Вуазен», по­теряв, по данным Михаила Никольского, от огня «Муромца» один истребитель. Лейте­нант Вольф из немецкого полевого авиаотряда утверждал, что именно он сбил «Муро­мец». Сначала огонь был открыт с дистанции 150 м, был поврежден один из правых моторов. Ответный огонь «Муромца» также попал в цель, но истребитель, маневри­руя, подошел до 50 м, наблюдатель лейтенант Лозе вел огонь по кабине. Вскоре «Муромец» начало заваливать, и он перешел в крутую спираль, затем в штопор. Вме­сте с ним, по данным Хайрулина, погиб один «Моран». В 1917 г. усилившийся зенит­ный огонь заставлял неопытных пилотов прекращать выполнение задания, поэтому на опытные экипажи ложилась подавляющая часть нагрузки.

С 1914 г. до декабря 1917 г. в авариях и катастрофах разбилось еще тринадцать «муромцев» — аварии были настоящим бичом ранней авиации всех стран. В данном случае поломки и аварии на посадке были во многом обусловлены еще и манерой по­садки, практикуемой Сикорским. Самолет снижал скорость с периодическим отключе­нием и включением двигателей, выравнивался на высоте 5—6 м, максимально снижал скорость, а потом двигатели отключались и аппарат буквально «плюхался» с этой высоты. Если для легких самолетов посадка «на контакте», как тогда говорили, была приемлема, то тяжелые «муромцы» так могли сажать только очень опытные пилоты. Так, 20 июня 1917 г. корабль ротмистра Середницкого был тяжело поврежден при приземлении, а «Муромец» гвардии штабс–капитана Никольского при посадке зацепил верхушки деревьев, загорелся и взорвался, экипаж остался невредим.

Немецкие двигатели «Аргус» с началом войны были недоступны, а «Сальмсон» и «Санбим» отличались большим лобовым сопротивлением и ненадежностью, запасные части отсутствовали, механики и мотористы были недостаточно подготовлены. Сами самолеты изнашивались. Кроме того, из-за слабой оснащенности аэродромов и низкой квалификации персонала были нередки случая повреждения «муромцев» от ураганов и шквалов.

Поэтому в январе—феврале 1916 г. за всю эскадру из 10 кораблей (4 на фронте) работал единственный боеспособный, в октябре было совершено всего два вылета од­ним кораблем, в ноябре и декабре — один, 22 ноября. В начале 1917 г. из 30 (включая учебные) кораблей на фронте находилось 4, из которых два за зиму вообще не совершали боевых полетов из-за устаревших или плохо работавших моторов.

По данным Марата Хайрулина, из 51 корабля, поступившего на фронт, воевало по­рядка 40 машин. Если в 1916 г., на пике боевой мощи, самолеты совершили 156 вы­летов (112 — успешно) и сбросили до 1180 пудов (19 т) бомб, то за 1917 г. эскад­ра совершила порядка 70 боевых вылетов, сбросив до 650 (10,7 т) пудов. Всего «муромцы» совершили до 300 вылетов, сбросив почти 3000 пудов (или 49 т) бомб.

А что же происходило на других фронтах?