Мифы Первой мировой

Как же реагируют союзники? Как ни удивительно, также приветствуют — в надежде, что новое правительство окажется менее коррумпированным и более дееспособным. Кроме того, теперь у США отпало формальное препятствие к вступлению в войну на стороне Антанты. В обращении президента Вильсона к конгрессу с предложением объявить войну Германии прямо говорилось: « То, что в России появилось новое правительство, являющееся либеральным, и имеется вероятность того, что оно будет развиваться и укрепляться, содействует отказу от наших сомнений относительно возможности установления союзнических отношений с российским правительством, которое мы до этого справедливо считали тираническим и коррумпированным». Временное правительство спешно признали также Англия, Франция и Бельгия.

ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ

В преддверии войны, а особенно с ее началом обвинения в шпионаже выдвигались против самых разных людей. Обилие немецких фамилий в западных областях и на ко­мандных должностях в армии (до пятой части генералов, до трети командиров гвар­дии и высших строевых должностей были этническими немцами) вызывало недоумение.

Пожалуй, первым из знаменитых отечественных «шпионов» был полковник Мясоедов — близкий знакомый военного министра Сухомлинова. Сергей Николаевич Мясоедов окон­чил кадетский корпус, в 1892 г. перешел из армии в отдельный корпус жандармов, с 1894 г. занимал место помощника начальника железнодорожного жандармского отделе­ния в Вержболове, у границы с Германией, а с 1901 г. по осень 1907 г. состоял уже начальником Вержболовского отделения. Через Вержболово регулярно ездили са­мые высокопоставленные лица, вплоть до августейших особ России и Германии. В частности, 18 сентября 1905 г. германский император, любивший пышные жесты, даже провозгласил за завтраком тост «за русского ротмистра Мясоедова» и подарил свой портрет с автографом. « Товарищи ему завидовали, и для железнодорожных жандармов Мясоедов, увешанный иностранными орденами[он имел ордена Баварии, Франции, Пруссии, Испании, Португалии, Персии и т. д. — Е. Б.] , был идеалом

». В 1907 г., когда еще продолжалась революция, а Царство Польское было на осадном положении, Мясоедов оказался замешан в дело о контрабанде оружия. Он показал, что найденные у обвиняемых « тюки с прокламациями, оружием и взрывчатыми веществами» легко могли быть подброшены «агентом жандармского ротмистра[по другим данным, корнетом] Пономаревым». Мясоедов также заявил, что агенты полиции и ему подбросили «взрывчатые снаряды и нелегальную литературу; что он вовремя заметил». По отзыву генерала Курлова, тогдашнего и. о. вице–директора Депар­тамента полиции, «

Пономарев был типичным провокатором, за что я не только уволил его из корпуса, но и предал суду». П. А. Столыпин, шеф жандармов, обвинил Мясо­едова в порочении офицеров жандармского корпуса, и тот ушел в отставку.

Около 1910 г. Мясоедов познакомился с Сухомлиновым и способствовал его женить­бе на 26–летней Бутович. Предварительно она была разведена с помощью Мясоедова, искавшего лжесвидетелей неверности мужа, т. к. развод по обоюдному соглашению был тогда юридически невозможен. Жениху был 61 год, и такая скандальная женитьба ге­нерал–губернатора вызвала немалый резонанс.

В сентябре 1911 г. Мясоедов был вновь прикомандирован к жандармскому управле­нию в распоряжение военного министра « для наблюдениями за попытками пропаганды в войсках

». В апреле 1912 г. в заседании Комитета государственной обороны предсе­датель А. И. Гучков заявил, что во главе контрразведки Военного министерства сто­ит « подозрительный полковник, удаленный из корпуса жандармов». По другой версии, об « учреждении в армии специального органа политического сыска с немецким шпио­ном во главе». Имя Мясоедова не называлось, но все поняли, о ком идет речь. Дело кончилось публичным скандалом, поэтому, хотя фактически обвинения доказаны не были, Мясоедов был снова уволен. В попытке восстановить репутацию Мясоедов даже прибег к шантажу Сухомлинова, пользуясь своей ролью в бракоразводном процессе и требуя официальной реабилитации от имени министерства.