Мифы Первой мировой

На возражения Верцинского « об ужасных последствиях, которые будет иметь приказ N9 1, и о том, как неумно разрушать все гражданское управление страны, сменяя огульно всех губернаторов… мне отвечали, что влияние приказа № 1 я крайне преувеличиваю, что он относится только до города Петрограда, а что касается увольнения губернаторов, то так полагается по теории всех революций. Подобная теоретичность взглядов была широко распространена».

По мартовским докладам нового Верховного главнокомандующего Алексеева в связи с развалом Балтийского флота германцы, оперируя на суше и одновременно высаживая десант в Финляндии и на южном побережье Финского залива, могли заставить совер­шенно очистить направление на Петроград и в июне при удаче достигнуть столицы. На полк едва имелось 8 пулеметов.

26 марта в дневнике С. Л. Маркова был отмечен отказ солдат 2–й Кавказской гре­надерской дивизии заступить на позицию. 29 марта командующий 5–й армией А. М. Драгомиров пишет главнокомандующему армиями Северного фронта Н. В. Рузскому: « Три дня ко мне подряд приходили полки, стоявшие в резерве, с изъявлением своей го­товности вести войну до конца, выражали готовность идти куда угодно и сложить головы за родину, а наряду с этим крайне неохотно отзываются на каждый приказ идти в окопы, а на какое-либо боевое предприятие, даже на самый простой поиск, охотников не находится, и нет никакой возможности заставить кого-либо выйти из окопов… Настроение падает неудержимо до такой степени, что простая смена одной частью другою на позиции составляет уже рискованную операцию, ибо никто неуве­рен, что заступающая часть в последнюю минуту не откажется становиться на пози­цию, как то было 28 марта с

[70–м] Ряжским[пехотным]

полком (который после уго­воров на позицию встал)». Ленин в это время еще был в Швейцарии.

То есть уже к апрелю армия в значительной степени была не способна к наступле­нию.

Неудивительно, что после Февраля «заболеваемость» выросла в армии в 2,5 раза, а явное дезертирство — в 4—5. Верховный главнокомандующий М. В. Алексеев 16 апре­ля писал военному министру А. И. Гучкову о 7688 дезертирах Западного и Северного фронтов только с 1 по 7 апреля, причем эта цифра признавалась явно и значительно преуменьшенной. По оценке H. H. Головина, к осени 1917 г., т. е. моменту прихода большевиков к власти, численность дезертиров достигла 2 млн человек, т. е. на каждых трех солдат действующей армии приходился один дезертир. « Этот повальный уход в тыл нельзя назвать иначе, как стихийно начавшейся демобилизацией».

Уже с 28 февраля в Петрограде начались смещения с должностей, аресты и убий­ства командного состава армии — чистка армии шла как «сверху», так и «снизу». К маю воинскую службу вынуждены были оставить более 120 высших должностных лиц, в том числе 75 начальников дивизий, 35 командиров корпусов, 2 главнокомандующих армиями фронтов и 1 помощник главнокомандующего, 8 командующих армиями, 5 на­чальников штабов фронтов и армий. В мае были зафиксированы убийства генералов на фронте — Я. Я. Любицкого и П. А. Носкова. Командующие фронтами и Алексеев докладывают, что « дисциплинированных войск нет… армия накануне разложения… армия на краю гибели». Однако, по мнению ряда генералов, наступление являлось единственным способом спасения армии от гибели. К лету в запасном батальоне Московского гвардейского полка из 75 офицеров на службе остались 21 — в основном, прапорщики и подпоручики, заявившие о своих симпатиях к новому строю.