Мифы Первой мировой

Не найдя поддержки в России, Ито нашел ее в Англии, заключив 30 января 1902 г. союзный договор. С таким грозным (как в военном, так и в финансовом отношении) союзником противоречия с Россией для Японии проще было разрешить войной. Хотя война и оказалась неожиданно тяжелой, Япония благодаря боевому опыту, более про­думанному стратегическому плану, лучшим коммуникациям и прочному тылу смогла ее выиграть, несмотря на большие потери и срыв части операций. Только потери рос­сийского флота составили более 1/4 млрд рублей, а общие расходы на проигранную войну составили от 2, по первым оценкам, до А—5 млрд рублей, по оценке Шацилло. При этом армию и флот, по сути, еще и требовалось создавать заново, тогда как даже учения 1906—1907 гг. срывались из-за дефицита бюджета. Революцию удалось на время загнать вглубь, но теперь и враги, и союзники России учитывали ее слабость в большой войне. Именно поражение в Русско–японской войне и последующая револю­ция привели к образованию группы «младотурков» — влиятельных или перспективных военных (Гурко, Алексеев, Деникин, Головин, на флоте — Колчак) и политиков (Гучков и Звегинцев, члены Госдумы), фактически формирующих параллельное правительство и готовых при следующем же серьезном кризисе взять власть. Прозви­ще «младотурки» тогда имело особый оттенок, т. к. в 1908 г. именно молодые офице­ры с европейским образованием свергли турецкого султана Абдул–Хамида II — напра­шивались явные параллели с революцией 1905 г. в России и Николаем II.

В этой обстановке Россия выбрала получение кредитов от Франции в обмен на бо­лее тесный союз, прежде всего — поддержку на Альхесирасской конференции против Германии. В 1906 г. Россия получает от Франции заем более 800 млн рублей золо­том. Кайзер Вильгельм, используя династические связи с царем Николаем, также по­пытался привлечь Россию на свою сторону через договор 1905 г. в Бьерке. Но фран­цузы предлагали больше денег, чем немцы, и договор, «

не прожив и дня, прекратил существование».

Британия, напротив, добилась в отношениях с Россией крупного прорыва. В обмен на отказ России от притязаний на Афганистан и посылок «научных» экспедиций (воз­главляемых офицерами Генерального штаба) в Тибет Британия предлагала раздел Ира­на, причем лучшая, северная часть отходила России. На фоне недавнего проигрыша Японии подписание 31 августа 1907 г. англо–русских конвенций казалось невероят­ным успехом русской дипломатии — не пролив ни капли крови, Россия получала едва ли не больше, чем могла претендовать по итогам победоносной войны. Хотя, по сло­вам Снесарева, Британия жертвовала не так много, как может показаться на первый взгляд.

Таким образом, Британская империя в ближней перспективе пошла на серьезнейшие уступки давним конкурентам, но в дальней перспективе выигрывала гораздо большее — стратегическую победу в назревающем конфликте.

Насколько грамотной оказалась английская дипломатия, настолько импульсивной и непродуманной была дипломатия немецкая. Союзниками Германия выступали только Ав­стро–Венгрия, опасавшаяся России и желавшая Балкан, и не слишком надежная Ита­лия, опасавшаяся Франции, но и Австро–Венгрии тоже. Неоднократные попытки разру­шения Антанты, напротив, только усиливали ее.

В 1905 г. Германия претендовала на свою долю в формально независимом Марокко, кайзер Вильгельм выступил с речью в Танжере. Франция, неготовая к войне, лишен­ная помощи так же неготовой Англии и терпящей поражения России, уступила требо­ванию решить вопрос о Марокко на международной конференции. Но на вышеупомянутой Альхесирасской конференции Германия неожиданно оказалась в почти полной изоля­ции, упустив шанс полюбовного соглашения с Францией.

В 1908 г. Германия помогла Австро–Венгрии аннексировать Боснию и Герцеговину — России пришлось уступить немецкому ультиматуму, но это только приблизило ее к Франции и Англии, а Австро–Венгрия начала проводить все более смелую политику, вынуждая Германию снова и снова поддерживать союзника. При этом немцы, видя, что Англия не поддержала дипломатических усилий России, полагали, что и в случае войны между Германией и Россией Британия не вмешается.

1 июля 1911 г. происходит «прыжок Пантеры» — немецкая канонерская лодка «Пантера» прибыла в марокканскую гавань Агадир «для защиты жизни и имущества не­мецких подданных», на деле — для компенсации Германии за отказ от части Марокко. И в этот раз надежды Германии не оправдались — премьер Великобритании Ллойд Джордж публично объявил, что « если Германия желает воевать, то она найдет Вели­кобританию на противной стороне». Под угрозой немедленной войны Германии при­шлось отступить.

Все сильнее и сильнее в обеих складывающихся группировках звучала мысль, что время работает на противника.