Мифы, предания, сказки хантов и манси

Сюжеты о небесном происхождении медведя, особенно популярные у северных обских угров, сводятся, по данным А. Каннисто [116], к рассказу о житье медведя (или медведицы) на небе, его играх. Медведь нарушает запрет отца и выходит из дома; увидев землю через дыру в небе, он приходит в восторг и просит отца отпустить его на землю. Отец соглашается, но дает ему наказ: не разорять амбары, не забирать добычу охотника, не отпугивать женщин и детей от лесных ягод и т. д. Он не должен трогать святилища и мертвецов. В песнях на предостерегающих примерах показывается, что при нарушении правил медведь всегда будет добычей охотника, хотя для него, конечно, будет устроен почетный праздник и впредь его будут изображать в песнях. Но самое плохое, что может совершить медведь, — это ранить или убить охотника. Тогда во исполнение долга кровной мести его, несомненно, убьет родственник охотника, праздника же не будет, медведя сожгут и тем самым уничтожат его душу, не дадут возможности возродиться. В медвежьих песнях устанавливаются и обязательства людей по отношению к медведю: охотник не должен хвалиться легкостью победы над медведем, плохо о нем говорить — за это медведь рассердится и отомстит. Особенно опасно дать ложную клятву в отношении медведя — он разорвет клятвопреступника.

По существу, эти песни, исполняемые обычно от первого лица, т. е. от лица самою медведя, представляют собой мифы об установлении обрядов медвежьего праздника; их пение во время праздника должно служить доказательством осведомленности людей о его сверхъестественной сущности.

Сюжеты о знаменитых охотниках на медведя также представлены в нашем сборнике (№ 24, 118, 119, 121, 122). Некоторые мотивы мифологических и героических медвежьих песен встречаются в былинках и сказках (о них речь пойдет ниже). В песнях о конкретной охоте на медведя описывается весь путь от места охоты до поселка. В них точно указываются малейшие особенности местности, приводятся названия каждого холма, горы и т. д. Рассказывается о почестях, воздаваемых медведю при его перевозке: охотники в пути делают остановки и ритуальные выстрелы, на затесах деревьев вырезают ножом идеографические рисунки — сведения о числе охотников, собак и убитых медведей [1, с. 28-29). В медвежьих песнях отражено и обрядовое выпроваживание священного животного. У хантов Югана, где существует представление об уходе медведя (души) после праздника не на небо, а в лес, нам приходилось слышать о песнях, описывающих этот путь.

В медвежьих песнях широко использовались термины-табу из "медвежьего языка", который насчитывал около 500 слов, из них 132 были подставными названиями самого медведя [111].

Следующая группа текстов — о людях Мось и Пор — включает № 25-29, 123-132. Она начинается с мифа о рождении женщины от медведицы; эти события относятся к дочеловеческой эпохе. Начало сказания в хантыйской (№ 25) и мансийской (№ 124) версиях различается. В первой одинокая женщина Мось бродит в поисках своей шубы и погибает, во второй она живет с братом, тот женится, но женщина Мось убивает невестку и подменяет ее собой, у них рождается сын; узнав истину, брат убивает сестру и ребенка. Далее сюжет развивается по единой схеме: душа женщины Мось превращается в растение порых, его съедает медведица, у нее рождаются два медвежонка и человеческая девочка. Вариант начала мансийского мифа представлен в виде отдельного текста (№ 123). Его основная идея заключается в отказе брата жить с сестрой как с женой. Здесь уместно привести слова Е. М. Мелетинского: "Миф об отказе от инцестуального брака в пользу экзогамного и есть яркий пример социогенного мифа" [75, с. 60]. Социогенный характер рассматриваемых мифов проявляется и во второй их части, где рассказывается о том, как девушка, рожденная медведицей, становится женой Усынг-отыра (Городского Богатыря), и тем самым устанавливаются обряды медвежьего праздника (№ 124) и экзогамии (№ 125).

В хантыйской части сборника далее следует мифологическая сказка о рождении первого мужчины Мось из колена женщины (№ 26). Он выступает спасителем народа от сверхъестественных существ — людоедов Яляней. Следующий рассказ — о противоборстве сына женщины Мось и каменноглазых богатырей (№ 27) По определению В. Штейница, записавшего текст, это типичное героическое сказание, но оно имеет мифологическую концовку о превращении основных персонажей в главнейших местных духов: мать героя и ее брат — это Калтась и Когтистый старик, а герой похож на Назымского духа (он же — Ими-хиты) [51, с. 245].